Меч и Грааль
Шрифт:
"Мы, главы цехов, мастера и вольные каменщики королевства Шотландия, с согласия и по поручению Вильяма Шоу, управляющего работ нашего суверенного повелителя короля, — поскольку из века в век Росслинские Лорды были покровителями и защитниками нас и наших привилегий — как наши предшественники повиновались им и признавали их своими покровителями и защитниками…".
Владельцы Росслина временно утратили свое традиционное судейское положение из-за религиозного конфликта и подозрения в том, что они по-прежнему поддерживают католическое дело и род Стюартов. Но близкая смерть королевы Елизаветы и предстоявший переезд Якова Шестого со двором в Лондон делали невыносимой перспективу новых волнений в ремесленных организациях, когда их единственный судья будет находиться в далеком Вестминстере. Синклеры традиционно являлись роялистами, и всегда играли
"Мы от своего имени и от имени наших братьев и ремесленников соглашаемся, чтобы Вильям Сент-Клер из Росслина и его наследники взяли в свои руки судопроизводство над нами и нашими потомками на все будущие времена как покровители и судьи над нами и нашими собратьями в королевстве".
Однако в 1615 году Вильяма Синклера приговорили к смерти за то, что он укрывал у себя иезуита-священника и проводил мессы в Росслине. Но повешен был только священник, приговор владельцу Росслина отменил король Яков Шестой, памятуя о долгой службе этого семейства династии. Вильям Синклер был вынужден бежать в Ирландию. Как писал священник Хэй. "причиной его бегства были главным образом пресвитериане, которые очень досаждали ему из-за его католической веры". Однако девять лет спустя росслинские грамоты были публично зачитаны на Рыночной площади Эдинбурга от имени короля.
Эта церемония повторилась в 1648 году, когда Карл Первый уже проиграл гражданскую войну. Два года спустя, после катастрофы в битве при Данбаре, значение Росслинской часовни было открыто по странному милосердию мстительных английских пуритан. Как всегда, верный Стюартам другой Вильям Синклер погиб, отражая нападение англичан с юга. Его тело привезли в часовню и погребли в доспехах в подвале в день поражения при Данбаре, где сражался его сын и наследник Джон. Священник Хэй видел его труп, когда подвалы в XVII веке открывали в последний раз перед тем, как засыпать песком и гравием, а потом заложить тесаным камнем, в каковом виде мы и нашли их, когда пытались найти тайную усыпальницу и спрятанные там религиозные сокровища.
"При открытии подвала труп его оказался нетронутым тлением, однако когда к телу прикоснулись, оно рассыпаюсь в прах; он лежал в доспехах, в красной бархатной шапочке на голове, лежащей на плоском камне. Ничто не испортилось, кроме белой меховой опушки вокруг шапки на затылке. Все его предки были похоронены таким же образом, в доспехах. Последний Росслин, мой добрый отец, был первым похоронен в гробу, вопреки желанию короля Якова Седьмого, который находился тогда в Шотландии, и еще нескольких людей, сведущих в древней истории…".
Когда генерал Монк прибыл со своими войсками после победы при Данбаре, он разрушил большую часть Росслинского замка, который доблестно оборонял Джон, сын сэра Вильяма; в итоге оказавшийся в английском плену. Генерал Монк разместил в часовне своих лошадей. Но не очищал ее огнем и молотом, не пытался проникнуть в подвалы. Самое убедительное объяснение такого поступка заключается в том, что сам лорд-протектор Оливер Кромвель учился в Лондонском Тампле, был магистром масонов в Англии и знал, что Синклеры являлись наследственными Великими Магистрами масонов Шотландии и построили часовню как новый Соломонов Храм для хранения масонских тайн.
Владельцы Росслина оставались верны Стюартам и католическому делу. Новый владелец, Джеймс Синклер, следовал обычаям предков. "Он щедро покровительствовал строительству и тянулся к священникам, — писал Хэй о своем приемном отце, — эти две склонности истощали его состояние. Он умер в почтенном возрасте, с репутацией честного человека, но… был слишком снисходительным". И слишком верным. Его сын погиб, сражаясь за короля Якова в Бойноской бите, а "Славная революция" [64] и переход престола к протестантскому принцу Вильгельму Оранскому привели к еще одному нападению черни на часовню и замок. Хэй особенно жалел о разграблении знаменитой библиотеки, обладавшей собранием средневековых католических молитвословов, большинство которых было собрано в XVI веке после того, как они "были унесены сбродом из монастырей во время Реформации". Сам Хэй лишился "нескольких замечательных книг, в том числе подлинного манускрипта Адама Авеля", серого монаха из Джедбергского монастыря, автора "Колеса времен", Rota Тетрогит, — истории Шотландии с древних времен до Тюдоров. После этого последнего нападения часовня была заброшена, лишь толстая каменная крыша и запечатанные подвалы хранили скрытые в ней тайны. "Но поскольку для сохранения ее ничего не делается, — заметила Дороти Вордсворт в один из приездов, — она в конце концов должна рухнуть".
64
Государственный переворот 1688–1689 годов, завершившийся свержением Якова Второго и утверждением на престоле Вильгельма Третьего Оранского.
Последняя экспедиция Синклеров на Балтику тоже окончилась крахом. В Кальмарской войне 1612 года Дания и Норвегия сражались со Швецией, набиравшей войска в Шотландии. Отряд в четыреста человек высадился в Ромсдальфьорде в Норвегии, неподалеку от древних земель Моров, предков Синклеров, и отправился пешком на восток, к Швеции. Солдаты кормились грабежом, но в горном ущелье у Крингена попали в засаду, устроенную местными крестьянами. Когда деревенская девушка по имени Прилларгури подала сигнал, затрубив в рог, норвежцы устроили обвал, пошли в атаку и перебили шотландцев, в том числе и одного из командиров, Джорджа Синклера. Балладу об этой победе до сих пор поют в норвежских школах, памятник Йоргену Синклеру обозначает это кровавое место, и называется оно Ущелье Синклера.
Сент-Клеры пали на Оркнейских островах также из-за преданности делу Стюартов и католической вере. Замок Керкуолл был уже разрушен, когда Джон, магистр из рода Сент-Клеров бежал сюда после участия в восстании якобитов [65] в 1715 году. Его мемуары трогают описанием страданий за проявленную верность. Он писал о долгой преданности Сент-Клеров шотландскому королевскому семейству:
"… Безо всякой благодарности они навлекли на нас значительные потери, особенно во времена Кромвеля; и мы остались безо всякой помощи, кроме той, что черпали в своем мужестве. Мой отец был единственным из шотландцев, у кого достало смелости протестовать против возведения короля Вильгельма на трон, но ему не вняли, Бог весть почему; и вот, во время потерь при служении делу королевскому семейству, обычная его благодарность едва оставила ему достаточно хлеба, чтобы прокормить многочисленную семью с одиннадцатью детьми, которые быстро росли, и это при том, что он с честью отстаивал свои принципы. Учитывая все это и то, как со мной обошлись, и пребывание в том жалком положении, когда вещи видятся в истинном свете, как перед смертью, можно ли винить меня за горестные размышления, смех над сумасбродством и необъяснимыми причудами людей, и необычность моего дела (изгнанника за дело семейства Стюартов), когда я знаю, что величайшим преступлением, какое я или мои родные могли совершить, является верное и упорное стремление к собственной гибели посредством служения королевскому семейству; и после всего этого им было угодно обречь меня и мою семью на голод?".
65
Якобиты — сторонники свергнутого английского короля Якова Второго.
Хотя кейтнесская и файфская ветви семейства Синклеров временами процветали, могущество росслинской пошло на убыль. К концу XVIII века прямое наследование замка и часовни прекратилось с девицей, вышедшей замуж за Эрскина и потом за Уэдденберна, который стал лордом Логбороу, потом лордом-канцлером, а затем первым графом Росслином. Последним из длинной мужской линии Санкто Кларо, которая правила в Росслине семь столетий и хранила тайны храмовников и масонов, веру Средних веков, также был Вильям Сент-Клер или Синклер. Член королевской роты лучников, телохранитель короля от Шотландии, он вызывал восхищение у сэра Вальтера Скотта, который писал о нем:
"Рост последнего Росслина значительно превышал шесть футов, у него были темные, тронутые сединой локоны, прямой стан, широкие течи, узкая талия, казалось, он создан для войны или охоты, во взгляде его сквозили сдержанная гордость и властность, лицо было в целом красивым, привлекательным, хотя, если присмотреться, отдельные черты были грубоватыми, резкими. Он был смуглым, и мы, школьники, собравшись посмотреть, как он блещет силой и сноровкой в старой шотландской игре в гольф и в стрельбе to лука, думали и говорили между собой, что он напоминает знаменитого основателя рода Дугласов… Во всех мужских развлечениях, которые требуют силы и ловкости, Росслину не было равных; но особенно он любил стрельбу из лука".