Меч карающий
Шрифт:
Хатч пожал плечами.
– Вы говорили, что наняли врача для экспедиции.
Переводя взгляд на доктора и удивлённо приподнимая брови, Найдельман прекратил выколачивать пепел.
– Ну да, этого требуют законы штата Мэн. Вы предлагаете кадровую перестановку?
– Именно.
Найдельман улыбнулся.
– И вы можете так просто бросить госпиталь Маунт-Оберна, практически без предупреждения?
– Исследования могут подождать. К тому же работы будут недолгими. Уже конец июля, и, если вы хотите провести операцию в этом году, её нужно завершить за четыре недели – так или иначе. В период штормов раскопки вести нельзя.
Найдельман перегнулся через борт судна и вытряхнул остатки пепла, один лишь раз крепко приложив трубку к дереву. Он снова выпрямился. Горизонт за его спиной подчеркнула длинная узкая линия мыса Бёрнт-Хэд.
– Через четыре недели операция будет завершена, – произнёс капитан. – Это будет и ваша победа, и моя тоже.
5
Хатч припарковал машину на грязной автостоянке рядом с «Супереттой Бада». На этот раз машина была его собственная, и смотреть на жизнь своего прошлого через ветровое стекло автомобиля – части настоящего – оказалось настолько необычно, что это выбило его из колеи. Доктор бросил взгляд на потрескавшиеся кожаные сиденья, на выцветшие кофейные пятна, заляпавшие коробку передач цвета грецкого ореха. Всё настолько знакомо, настолько безопасно; Малин с усилием заставил себя распахнуть дверцу. Взял было с панели солнечные очки, но затем вернул на место. Время маскарада ушло.
Он осмотрел крохотный пятачок. Сквозь изношенный асфальт выглядывали булыжники, их стало ещё больше. Старый газетный киоск на углу с болтающейся на рядах комиксов и журналов проволокой ныне уступил место киоску с мороженым. Городок за пятачком спускался по склону, живописный как никогда, крыши из шифера и кипарисовых досок отсвечивали в сиянии солнца. Со стороны причала направлялся парень в резиновых сапогах и с дождевиком на плече – рыбак с работы. Проходя мимо, тот окинул Малина взглядом, чтобы затем исчезнуть на боковой дорожке. Рыбак молод, ему не больше двадцати, и Хатч только сейчас сообразил, что тот ещё даже не родился, когда они с матерью оставили Стормхавэн. Целое поколение выросло здесь за время его отсутствия. И, без сомнения, столько же умерло. Ему внезапно захотелось узнать, жив ли ещё старина Бад Роуэлл.
На первый взгляд, «Суперетта Бада» оказалась точь-в-точь такой же, как он её запомнил: зелёная стеклянная дверь, никогда не закрывающаяся плотно, древний рекламный щит «Кока-колы», избитое непогодой покосившееся крыльцо. Хатч шагнул внутрь, и под ногами негодующе заскрипели изношенные половицы. Покупателей внутри не оказалось, чему он очень обрадовался. Из ряда, выстроившегося у двери, Малин взял одну из тележек. Двигаясь узкими проходами, принялся набирать кое-какие продукты на «Плэйн Джейн», где решил оставаться до тех пор, пока для него не приведут в порядок старый семейный дом. Он с любопытством посматривал по сторонам, время от времени опуская пакеты в тележку, покуда не сообразил, что лишь пытается оттянуть неизбежное. С усилием толкнул тележку к передней части лавки и оказался лицом к лицу с Бадом Роуэллом, крупным, лысым и бодрым, в белоснежном фартуке. Много-много раз, как помнил Малин, Бад под прилавком незаметно передавал им с Джонни леденцы с лакрицей. Это несказанно выводило мать из себя.
– Добрый день, – произнёс Бад, его взгляд скользнул по лицу Хатча и затем устремился к машине, припаркованной снаружи – очевидно, проверяя номер. Не так уж часто классический «Jaguar XKE» паркуется на стоянке «Суперетты». – Из Бостона?
Хатч кивнул, до сих пор не зная, как себя вести.
– Ага.
– Отпуск? – спросил Бад, бережно опуская артишок в пакет, неторопливо укладывая получше, и со своей обычной медлительностью пробивая на старой латунной кассе.
Второй артишок точно так же оказался в пакете.
– Нет, – ответил Хатч. – Я здесь по делам.
Рука продавца замерла в воздухе. Никто никогда не приезжает в Стормхавэн по делам. И Бад, будучи профессиональным сплетником, теперь непременно должен выяснить подробности.
Рука двинулась снова.
– Вот как, – произнёс Бад. – По делам.
Хатч кивнул, изо всех сил крепясь, чтобы не выдать, кто он такой. Как только узнает Бад, об этом тотчас прознает весь город. Делать покупки в «Суперетте Бада» – всё равно, что пересечь роковую черту. Ещё не слишком поздно, чтобы просто собрать всё, что он набрал, и оставить здесь так ничего и не выяснившего Бада. Пойти на альтернативный вариант – об этом и помыслить больно: Хатч едва мог вынести одну лишь мысль о шепчущем воскрешении старой трагедии, о том, как люди будут покачивать головами и сжимать губы. Маленькие городки бывают жестокими в выражении своих симпатий.
Рука взялась за пачку с молоком и опустила её в пакет.
– Коммивояжер?
– Нет.
Снова повисла пауза, пока Бад, теперь действуя ещё медленнее, ставил рядом с молоком апельсиновый сок. Касса звякнула, пробив очередную покупку.
– Так вы здесь проездом? – рискнул спросить он.
– У меня дела прямо здесь, в Стормхавэне.
Это оказалось настолько неслыханным, что Бад просто не смог сдержаться.
– И какие дела это могут быть?
– Дела особого рода, – ответил Хатч, понизив голос.
Несмотря на опасения, ужас с которым Бад приподнял брови, оказался настолько выразительным, что Малин едва сумел подавить улыбку.
– Понятно, – сказал Бад. – Остановились в городе?
– Нет, – глубоко вдохнув, ответил Хатч. – Я остановлюсь на другой стороне бухты, в старом доме семьи Хатч.
При этих словах Бад едва не выронил кусок мяса. Дом оставался заколочен все двадцать пять лет. Но всё же мясо, наконец, оказалось в одном из пакетов, и Бад исчерпал все вопросы – по меньшей мере, вежливые.
– Ну, ладно, – произнёс Хатч. – Я немного тороплюсь. Сколько с меня?
– Тридцать один-двадцать пять, – несчастным голосом сказал Бад.
Хатч собрал все пакеты. Вот теперь самое время. Если он собирается остановиться в этом городке, пусть даже и временно, неминуемо придётся раскрыть, кто он такой.
Малин остановился, открыл один из пакетов и запустил в него руку.
– Прошу прощения, – сказал он, точно так же раскрывая второй пакет и шаря в нём. – А вы, случаем, ничего не забыли упаковать?
– Не думаю, – флегматично ответил Бад.
– А я уверен, что забыли, – повторил Хатч, выкладывая на стойку содержимое пакетов.
– Всё там, – сказал Бад, и теперь в его голос начали закрадываться грубые нотки уроженца штата Мэн.
– Нет, не всё, – заявил Хатч, указывая на небольшой ящичек, чуть ниже стойки. – А где мой бесплатный леденец с лакрицей?
Бад уставился на выдвижной ящик. Затем взгляд начал двигаться по руке Хатча, пока не уставился тому в лицо, и продавец в первый раз по-настоящему на него не посмотрел. В следующий миг Бад побледнел, кожа стала серой.