Меч короля
Шрифт:
– Куроцучи-тайчо, доложите о положении в мире живых и данные от ваших приборов.
Зал огорчённо вздохнул, и Ямамото пришлось наигранно нахмуриться.
Куроцучи вышел вперёд и стал докладывать – цифры, даты, вся бюрократия и серость. Зараки Кенпачи уже в открытую зевал, зато все остальные, за исключением Айзена, у которого был хитрый план, начали то рассматривать Ичиго, с нетерпением узнать, наконец, его тайну, то обмениваться взглядами. На пятой минуте Ямамото прервал Куроцучи сказав «достаточно» и передал эстафету Комамуре, который отчитался о состоянии дел в его
Дальше были почти все капитаны, только у Кенпачи главнокомандующий ничего не спрашивал. Ну, и у своих учеников тоже.
Когда накал такой эмоции как «любопытство» подошёл к опасной черте, Ямамото прервал капитана и попросил его вернуться в строй. Докладывавший Ичимару Гин то ли нахмурился, то ли улыбнулся, по его роже этого не различишь, но вернулся. Ямамото даже на секундочку показалось, что все наклонились чуть-чуть ближе, что бы услышать, наконец, о том, кто их посетил.
– Итак, а теперь поговорим о главном. Во-первых, я хочу сообщить, что с этого дня Кучики Рукия будет лейтенантом тринадцатого отряда! – сказал Ямамото, следя за публикой. Капитаны остались практически, равнодушны, зато их лейтенанты были взбудоражены новостью.
– Во-вторых… Бьякуя-сан? – удивился Ямамото, когда увидел что Кучики, словно школьник поднял руку.
– Да. Простите, что прерываю, главнокомандующий, – поклонился Кучики, – но у меня есть что добавить.
– Говори, – Властно сказал Ямамото. Бьякуя выпрямился, принял невозмутимый вид и огласил:
– Послезавтра в поместье Кучики пройдёт празднество в честь свадьбы моей сестры и Шибы Ичиго. Все присутствующие приглашены, – Хоть Бьякуя и говорил коротко, но конец фразы потонул в поднявшемся гвалте. На Ичиго теперь смотрели куда более внимательно, так что рыжий призвал всю свою самурайскую невозмутимость, что бы не выдать волнение. Зато Рукия так не могла и, попав в кольцо из лейтенантов, жутко смущалась. Рангику, как самая эмоциональная обняла Рукию, и Кучики оказалась зажата огромной грудью Мацумото. Дав лейтенантам выразить свои эмоции, главнокомандующий снова произнёс:
– Тихо! Мы ещё не закончили, – Генрюсай дождался когда осаженные лейтенанты разойдутся обратно по своим местам и продолжил: – Кучики Ичиго, подойди сюда.
Ичиго пожав плечами, вышел из-за спины Укитаке, дав всем на себя полюбоваться, и прошёл к главнокомандующему через строй капитанов. Главнокомандующий спросил его:
– Ты уверен?
– Да, Ямамото-сан, – ответил рыжий твёрдым голосом.
– Кто?
– Хицугая Тоширо.
– Что ж, если условия ты знаешь. Хицугая Тоширо! Подойди сюда, – сказал Ямамото. Названный капитан вышел из строя и подошёл к главнокомандующему. Стоило им обоим оказаться пред очами Ямамото, как старик сказал:
– Тоширо, Кучики Ичиго оспаривает твоё право быть капитаном. Поединок назначается на девятнадцать ноль ноль сегодняшнего дня. От тебя требуются не менее двухсот офицеров твоего отряда в свидетели.
Зал, слышав такую новость, несколько секунд молчал, но потом всё-таки взорвался. Негодованием. Тоширо многие любили, или просто привыкли, так что за последние несколько лет он стал любимчиком всей женской части синигами. Поднялся, снова, как и в первый раз, гвалт. Тоширо, невысокий мальчик, лет тринадцати на вид, с пепельно-белыми волосами неотрывно смотрел на Ичиго. Кучики тоже мельком взглянул на оппонента. Что ж, похоже, Хицугае придётся подвинуться в кресле капитана. Но большинство думало иначе, в том числе и Тоширо, что он и высказал вслух:
– А силёнок то хватит? – мальчик зло взглянул на Ичиго. Ямамото, поняв, что Ичиго надо набирать авторитет, решил его малость… пропиарить, так что ответил на вопрос Хицугаи:
– Я лично проверил боем способности Ичиго, – все замолчали, когда начал говорить главком, – И он победил меня. Даже я могу проиграть, если недооценю противника, что уж говорить о тебе, Хицугая Тоширо! – громко сказал Ямамото. После его речи воцарилась просто гробовая тишина. Прерванная хихиканьем. Все посмотрели в сторону звука, и обнаружили…
Кенпачи! Лыбится, зараза, чуть не ржёт. На недоумённые взгляды он пояснил:
– Да, это что надо! Эй, Ичиго, не хочешь смахнуться? – спросил Зараки. Но на него тут, же зашикали окружающие, да и сидящая у него на плече Ячиру что-то обвинительно сказала. Ничуть этим не пристыженный Зараки вернулся в строй, продолжая лыбиться.
Тоширо почувствовал, что кресло капитана под ним зашаталось. «Что ж, Шиба-тайчо меня назначил внезапно, теперь так же внезапно хотят убрать…» – подумал мальчик, но вслух сказал совсем другое:
– Где?
– На холме Сокьёкку. В центре, – Сказал Ямамото и, посчитав свои обязанности исполненными, объявил конец совещания. Многие с него уходили, разговаривая в полный голос, только сам Ичиго и Хицугая были молчаливы…
========== 14. Финита ля комедия ==========
«Соседушка, мой свет!
Пожалуйста, покушай».—
«Соседушка, я сыт по горло».— «Нужды нет,
Еще тарелочку; послушай:
Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» —
«Я три тарелки съел».— «И, полно, что за счеты:
Лишь стало бы охоты,—
А то во здравье: ешь до дна!
Что за уха! Да как жирна:
Как будто янтарем подернулась она.
Потешь же, миленький дружочек!
Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!
Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»
Так потчевал сосед-Демьян соседа-Фоку
И не давал ему ни отдыху, ни сроку;
А с Фоки уж давно катился градом пот.
Однако же еще тарелку он берет:
Сбирается с последней силой
И — очищает всю. «Вот друга я люблю!»
Вскричал Демьян: «зато уж чванных не терплю.
Ну, скушай же еще тарелочку, мой милой!»
Тут бедный Фока мой,
Как ни любил уху, но от беды такой,
Схватя в охапку
Кушак и шапку,
Скорей без памяти домой —
И с той поры к Демьяну ни ногой.
Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь:
Но если помолчать во время не умеешь
И ближнего ушей ты не жалеешь:
То ведай, что твои и проза и стихи
Тошнее будут всем Демьяновой ухи.