Меч Мартина
Шрифт:
9
Еще полностью не рассвело, а аббатство Рэдволл уже жужжало, как улей. Особенный день сегодня. Обитатели аббатства с мисками, тарелками и кружками в лапах пристраиваются кто где. Хорти со своей командой любуется из окна спальни возней малышни, уписывающей на пороге аббатства овсянку с медом и фруктами. Желающим позавтракать на свежем воздухе приходится осторожно пробираться между ними.
— Хурр-хурр, осторожно, не наступите в мой завтрак, добрый сэрр, — напутствовал пробиравшегося мимо рэдволльца кротеныш Магам. — Ох и манеры у этих нынешних взрослых, у-ху-хурр, — посетовал он, укоризненно качая головой.
Теплые лучи поднимающегося солнца рассеяли утренний туман. Молодая бельчиха Фенна высунулась из окна и метко бросила кусочек лепешки в откинутый капюшон плаща сестры Сетивы. Хихикнув, она спряталась за друзьями:
— Заметила?
— Ничего она не заметила, во, — разочаровал ее Хорти. — Потопала к пруду с братом Гелфом. Ха-ха-ха! Во удивится-то, когда в саду птицы на ее капюшон слетятся.
Спринголд проводила взглядом сестру Сетиву, осторожно шагавшую со своим подносиком.
— Не завидую я той птахе, которая к ней подлетит. Придется бедной птичке сначала принять ванну, а потом выдуть ведро какой-нибудь лечебной отравы. Ой, папаша настоятель!
Все трое отпрянули от окна. В двери появились настоятель, Торан, сестра Портула и Марта. Торан помог сначала Марте с ее креслом-каталкой, а потом Портуле с тележкой, нагруженной съестным. Аббат воздел руки к небу и глубоко вздохнул:
— Дивный денек! Надеюсь, нам дадут часок-другой спокойно поработать.
Подойдя к сторожке, Торан постучал в дверь. Изнутри послышался недовольный голос отца Фреда, ругающего свое кресло:
— Отстань от меня! Из-за тебя я проспал. Не надо быть таким удобным!
Голос замолк, из двери высунулись головные иголки, за ними показалась физиономия отца Фреда с заспанными глазами.
— Доброе… м-м-м… утро? Да, скорей всего утро, судя по расположению небесного светила.
Отец Фред окунул физиономию в таз с водой, фыркнул и рассеянно вытерся одеяльцем с кресла Марты.
— Гм, так-то лучше. О, у вас завтрак с собой. Отлично, я, кажется, как раз умираю с голоду, если не ошибаюсь.
Фред посвятил все свое внимание еде. Марта сгорала от нетерпения, с трудом сдерживая любопытство, но Торан не стал откладывать дело в долгий ящик:
— Ну, сэр, как дела? Есть что-нибудь толковое о Глинобитной Обители?
Фред указал на пыльную книгу:
— Вон, разлеглась, довольная. Читал, пока она меня не усыпила. Очень, очень интересную историю рассказала, гм-да.
Марта осторожно прикоснулась к старым, желтым от времени и хрупким страницам, вгляделась в поблекшую аккуратную запись выцветшими, уже неведомо какого цвета чернилами. Она прочитала вслух:
— Записал Тим Церковная Мышь, сезонописец и архивариус аббатства Рэдволл в Лесу Цветущих Мхов…
Фред, не переставая жевать ореховую трубочку, перебил ее:
— Записано в сезоны аббата Мордальфуса. Рассказ о случившемся с Маттимео, сыном Матиаса, воителя Рэдволла. Отчет о похищении, рабстве, поиске, преследовании и подобное, м-да. Описание пути к аббатству Глинобитная Обитель весьма длинное и запутанное, но прилагается карта, которая может оказаться очень полезной. Я на трети задремал…
— Рукопись сезонов Мордальфуса… Невероятно! — покачал головой аббат Кэррол.
Сестра Портула отставила кружку мятного чая:
— Местность с тех времен сильно изменилась. Ливни и наводнения, изменение течения рек… умерли старые леса, выросли новые… Будет ли толк от этой книги?
Снаружи раздался гомон множества голосов и громкий топот. Торан направился к двери.
— Великие Сезоны, ну и шум они подняли! Глянуть одним глазком, что ли…
— Хе-хе, они поют песню летнего пира, — прошамкал отец Фред. — Надо и нам наружу выбираться.
Марте очень не хотелось отрываться от древней книги, но настоятель ободряюще похлопал ее по плечу:
— Знаешь, книга-то от нас никуда не денется, а следующий летний праздник не столь близок. Давай, давай на воздух!
Марта вздохнула, улыбнулась и согласилась.
Брагун и Саро остановились перед главными воротами. Нежно гладили они мощные дубовые брусья створок. Глаза белки подозрительно заблестели.
— Добрый старый Рэдволл… А у них ведь там праздник. Ну что, стучимся?
Брагун задумчиво разметал хвостом дорожную пыль.
— М-м-м… Нас столько лет здесь не было. А вдруг нас никто и не вспомнит… Или, еще хуже, слишком хорошо помнят таких негодяев. А нужны мы им, как ты сама думаешь?
Саро пожевала губу:
— Дело говоришь, Браг. Давай появимся там незаметно и смешаемся с толпой. Притремся, присмотримся.
Брагун исподлобья посмотрел на белку:
— Старым путем… через малый восточный лаз. Ты сможешь открыть.
Саро хлопнула его по спине своим пушистым хвостом:
— Решено! И немного замаскируемся на всякий случай.
Старая береговая полевка брат Велд, пасечник аббатства, взгромоздился на подлокотник кресла отца Кэррола. Начались игры и соревнования среди малышей.
— И я когда-то неплохо бегал с орехом в ложке, — вспомнилось отцу Кэрролу.
Не отрывая глаз от малышей, Велд присоединился к воспоминаниям ровесника:
— Да, еще бы, ты молодец. Три раза кряду у меня выиграл, помню чемпиона. Потом, правда, выяснилось, что орех твой был к ложке медом приклеен.