Меч Прометея
Шрифт:
— Ваши выводы основываются на ошибочных наблюдениях. Вы видели лишь небольшой кусочек мозаики, признаюсь, не самый удачный ее фрагмент, и вы не имеете ни малейшего представления о целом, о той задаче, которую мне приходится решать, — произнес Хронст, пытаясь сфокусировать оба свои глаза на лице Танаева. Впрочем, это ему так и не удалось.
— Вот как? Подвергая пыткам этих несчастных, вы еще и решаете какую-то задачу? — Оба они продолжали непринужденную беседу, словно ничего не случилось. И только невидимый метроном продолжал с грохотом, подобным обвалу, отсчитывать оставшиеся мгновения.
— Несомненно. Вы ведь не знаете, откуда взяты все эти люди.
— Короче, они превращаются в идеальных рабов.
— Почему вы решили, что они превращаются в рабов? Их никто не лишает свободы воли, в противном случае, от них не было бы никакого толку, и, кстати, если бы они были лишены воли, не было бы на моем корабле никакого сопротивления. Разве это не очевидно? И кроме того, разве я не дарю им в качестве платы за их страдания новую жизнь, в которой они уже не испытывают никакой нужды, никакого унижения и принуждения? Стремление к хорошо выполненной работе становится для них столь же естественным, как привычка дышать.
Я очищаю осколки бывшей Земной Федерации от скверны, от отбросов и перерабатываю эти отбросы во что-то полезное. Разве это не благо?
— Вы неплохой демагог, князь. Вы говорили, что каждый человек должен иметь право выбора, но разве у этих несчастных, которых вы распинаете на пыточных столах, разве у них есть выбор?
— Я говорил о людях. О личностях разумных, но эти существа давно лишились права так называться. Они потеряли свое лицо и то, что вы привыкли называть душой. Только после этого на них распространяется моя власть, и, разумеется, потеряв свое человеческое лицо, они теряют и право на выбор. За них начинают решать другие. Вам приходилось бывать в психиатрических лечебницах? Вы уверены, что так называемое лечение электрошоком более гуманно, чем те методы, которые использую я? По крайней мере, после моего лечения пациенты становятся полноценными личностями, а не слабоумными идиотами.
— Что-то я не заметил личностей среди тех, кто стоял у плавильных печей. Они больше походили на производственные автоматы.
— Это всего лишь первый цикл, первая ступенька к возрождению. После года работы у печей они проходят следующую стадию обработки и переходят в новую, более высокую категорию.
— Довольно, князь. Вы мастер словесной эквилибристики, но на меня вы понапрасну тратите свое драгоценное время. Я принял решение. Я никогда не останусь на вашем корабле. И если мне представится случай, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вас уничтожить.
— Не слишком ли самонадеянно сказано, мой прозрачненький гуманоид? — Подавленная и глубоко запрятанная ярость князя, наконец, вырывалась наружу, и Танаеву очень хотелось знать, что заставляло так долго сдерживаться этого мрачного властелина, привыкшего распоряжаться судьбами целых планет. Неужели он тоже это почувствовал — волну невероятной и непонятной силы, обрушившейся на Танаева вместе со звуками?
— Как по-твоему, насколько еще хватит моего терпения?
— Это угроза?
— А ты как думаешь?
— Просто странно, что вы мне угрожаете. Я нахожусь в вашей полной власти. Несмотря на необычайные возможности тела, которое я для себя создал, не сомневаюсь, что вы можете легко меня уничтожить, так за чем остановка? Дайте сигнал тем стражам, что шныряют за вашими портьерами, и покончим с этим!
— Не все так просто, мой дорогой бывший навигатор и бывший человек Танаев. Не все так просто. Есть определенные правила, которые даже я вынужден соблюдать.
— И кто же определяет эти правила?
— А вы знаете, кто создал законы природы? Тем не менее вам приходится подчиняться им. Вы не можете прыгнуть дальше нескольких метров, потому что законы гравитации устанавливали не вы, и вес вашего тела оборвет ваш слишком длинный прыжок. Вы не сможете выдержать удар электрического разряда, превышающего определенную, не вами установленную величину, даже вы не сможете, Танаев, несмотря на все совершенство вашего тела, для вас понадобится более высокое напряжение, только и всего.
Это была новая, завуалированная угроза, и неожиданно Танаев понял, что князь его боится. Хронст тщательно скрывал свой страх, но часто завуалированные угрозы используют именно те, кто не слишком уверен в своей способности привести их в исполнение. Да и все поведение князя, его манера держаться, взгляд его разно смотрящих глаз, ни разу не встретившихся с глазами Танаева, хорошо скрываемый гнев… Так чего же он так боится? Если бы можно было это понять! Он бы использовал тщательно замаскированный страх Хронста в этом словесном поединке для того, чтобы спасти от преследования своих новых друзей. Может быть, стоит попробовать? Конечно, риск для него самого при этом увеличится, терпение князя все же небезгранично, а правила игры, те самые, который Хронст считает для себя обязательными, остаются загадкой за семью печатями, и все-таки… Чем Хронст не шутит? Вдруг подаренная ему мальгритом сила сумеет противостоять чудовищной власти князя? Глеб как мог тянул время, отодвигая неизбежную развязку, позволяя этой благословенной чужой силе пропитать каждую молекулу его искусственного тела.
— Ну так как, за мной все еще сохраняется свобода выбора, я могу беспрепятственно покинуть ваш корабль?
— Разумеется, вы можете это сделать, если хорошо представляете, что за этим последует.
— И что же?
— Самое печальное, что только может случиться с таким игроком, как вы, Танаев. Вы окажетесь вне игры. Другие будут определять течение событий во внешнем мире, событий, в которых вы уже не сможете участвовать.
Многие тысячелетия вы проспали в своем стеклянном гробу, даже не ощущая течения времени, но теперь ваш мозг проснулся, и вы сейчас плохо представляете, что означает пытка бездействием для такой личности, как вы. Какая ирония! Создать такое совершенное тело, приобрести колоссальный объем знаний — и все это лишь для того, чтобы метаться внутри закапсулированного пространства в поисках выхода, которого там не будет. Вы к этому готовы, Танаев?
— Так я могу идти? — Вопросительно глядя на Хронста, стараясь поймать взгляд его убегающих глаз, Глеб медленно приподнялся со своего места и наконец увидел в глубине отведенных в сторону глаз князя то, что давно там искал, — огненные искры гнева, готовые выплеснуться наружу смертоносным, все сметающим на своем пути пламенем. На секунду его ноги стали ватными, страх на мгновение вспыхнул в его бессмертной душе и замедлил движение. Но этого было достаточно, чтобы князь заметил неуверенность собеседника и снова попытался броситься в словесную атаку.