Меч равновесия. Книга вторая
Шрифт:
– Не сомневайтесь, господин. Вас никто не осудит. Вы подарили счастье любящей душе.
«Ну, все здесь знают, что я должен делать. Кроме меня, – подумал узник запутавшейся совести. – Напиться, да морду кому-нибудь набить? Так никого чужих рядом нет. Постой, а ведь хазары-то иудейской веры. Или ещё не приняли?»
– А королева вас не будет винить. Ведь она сама знает, что такое любовь.
– Было бы всё так просто, – махнул рукой капитан. – Налей мне Нежданушка кваску.
Он уже ничего не соображал в этой жизни. Она им вертела как хотела. Захотела, забросила к чёрту на кулички. Захотела, королём сделала.
– Ну вот, – засуетился Грут. – Пришёл в гости, а выпить не желает. Не по-людски это как-то.
– Ква-су, – произнёс Павел по слогам.
– Ну, дак и я о том же, – не растерялся верный князь.
«Ну и жук», – усмехнулся про себя Павел. С некоторого времени он стал замечать, что Грут быстро перенимает его словечки из прошлой жизни. И довольно-таки к месту вставляет их.
– Сегодня свадьба Драгмира, успеется ещё.
– И Гульны, – добавил Грут.
– Да пошёл ты! И без тебя тошно.
– Дурень ты. Я к тому, что забирал бы её к себе. Раз уж так вышло. А Драгмир её не обуздает. Выучка не та.
– А как же законы?
– Какие законы! Известно ли тебе, сколько жён было у Аттилы? Вот то-то же! И никто не знает. Но детей у него было не меньше сотни, – поднял палец Грут.
– Не, я так не могу. Я в другой вере воспитывался. Любовниц имей хоть сотню, а законная одна.
– Так в чём дело? Давай королевский гарем устроим. А Гульна будет любимая наложница.
Павел, чувствуя, что их понесло куда-то не туда, решил перевести разговор в другое русло.
– Ты обещал об оружии поведать. Желаю, чтобы ведал. Ну их в болото этих баб, лучше расскажи о копьях. К примеру: есть копьё, есть сулица и рогатина. В чём преимущество одного перед другим?
– Тут, вообще-то, ничего сложного нет. Копьё – это, как и меч, для воина. В бою никогда не бросит. Посмотри, это копьё «Кровопийца». – Грут продемонстрировал своё копьё. – Оно мне служит уже пять лет. 1
Павел обратил внимание, что хозяин говорит о своём оружии с любовью. Словно это его боевой товарищ, даже имя дал. Выглядел «Кровопийц а» так – на древко, длинною около двух метров, насажена полуметровая металлическая труба. Она была откована заодно с наконечником трёхгранной формы с остро заточенными краями. Остальная часть древка была покрыта тонким слоем кольчужной стали.
1
При описании оружия, повседневной жизни и обычаев древних славян, автор использовал информацию из очень интересной книги М. Семёновой «Мы – славяне!». За что и благодарит создателя знаменитого цикла о Волкодаве.
– А для чего? Вес ведь больше.
– Чтобы в бою не перерубили. Но такие копья не у всех. Это недавно стали делать. Я, например, своим копьём могу колоть и рубить врага. Между прочим, бронь пробиваю.
–
Ты говоришь, что оно у тебя уже пять лет. А как ты его после боя находишь. Метнул его и ищи свищи.
–
Э, друже, настоящий воин своего копья метать не будет. Он будет им биться. Может и метнуть, но это уже когда смерть перед глазами. Для метания служит сулица.
И Грут извлёк другое копьё. Павел, конечно, видел весь арсенал, и не только в сражениях. Но ему было интересно знать всю подноготную различных видов оружия. Сулица, в сравнении с копьём, выглядела нищенкой. На метровое древко был насажен небольшой трёхгранный наконечник. Нижняя часть наконечника загнута и вбита в древко. И для прочности крепления к древку, наконечник обмотан полосками кожи. Сулица, в принципе, предназначалась для разового использования в бою.
«Тот же самый дротик римских легионеров», – подумал Павел.
–
А вот оружие посерьёзнее – рогатина, – принёс Грут третью разновидность копья. – Но у нас мало им пользуются. Это оружие пешего боя. А мы-то бьёмся конными. Для славян такое оружие в самый раз. В их лесах с лошадьми особо не развернёшься. Я привёз эту рогатину из совместного похода с аварами на Византию. С нами и славян много ходило.
Копьё выглядело внушительно. Длина древка, была такой же, как у боевого копья, только раза в два толще. Наконечник имел форму широкого пера длиною около сорока сантиметров, напоминавшую двулезный меч.
Словно угадав его мысли, Грут произнёс:
–
В бою нет оружия страшнее. Пробивает любую бронь. Нужда случится, славяне ими рубятся как мечами. Без войны – на зверя с ним ходят. И я для охоты держу.
– Наконец-то ты мне всё и растолковал.
– А когда раньше-то было? Некогда. Твоё величество то воюет, то амуры крутит, – панибратски оправдывался опьяневший конунг.
Оказывается, он подливал себе не только квас.
«Знает, чем подколоть», – хотел было обидеться на Грута Павел. – «Заехать бы тебе в ухо, княжеская твоя рожа. А что? Пётр к боярам частенько кулаком прикладывался. Ещё больше за это уважали». Но, вместо мордобития, подвинул свою порожнюю чашу и прорычал:
– Ишь, развеселился! Взялся угощать, так угощай. Разбаловал я вас. Нюх совсем потеряли.
Грут, почуяв что немного переборщил, с готовностью наполнил её.
– Не серчай, Само. Не со зла я. За тебя переживаю. Вижу, как маешься. Ты как будто не от мира сего. Оттого это, что совестливый ты больно. А это первый вред для воина.
– Ладно, не жалобь. Разберусь, как-нибудь. Давай лучше выпьем и споём.
– Вот это по-нашему, – обрадовался Грут и в один замах осушил свою чашу.
Павел поддержал его, и они затянули в два голоса:
…Ещё немного, ещё чуть-чуть, Последний бой он трудный самый, А я в Россию домой хочу, Я так давно не видел маму.
– И откуда ж ты столько песен душевных знаешь? – спросил, утирая пьяную слезу Грут.
Вошла Неждана:
– Как славно поёте. Сердце так и обмирает.
Тут в юрту с гуляющими мужами государства без всякого предупреждения ворвался Драгмир:
– Король! Что же это происходит!?
Все разом повернули головы на нарушителя спокойствия.
– Опять хазары? – схватился за саблю Грут.
– Нет, болгары.
– Что болгары? – непонимающе икнул Павел.
– Гульна согласна выйти за меня при одном условии.
– Каком таком условии?
– А таком: чтобы я остался с ними и перешёл на службу к Аспаруху.
– Ну и что же… Достойный хан – достойная служба.
– Да ты что, король. Из-за женщины я своего короля и повелителя не брошу.
– Слушай меня, Драгмир, разрешаю принять решение самому. Какое бы оно ни было, препятствий чинить не буду. Это моё королевское слово.