Меч с человеком. Дилогия
Шрифт:
— Как скажешь. За спрос не бьют. — пожал плечами Сильмин.
Нептаин молча вышел из подсобки и направился в избу.
— Милона, завтра выходим. — сообщил он бывшей служанке, видной издалека.
Задерживаться здесь действительно не стоит. Семь золотых — целое состояние, за которое можно не только убить, но и умереть. Это фактически неопределенно долгая умеренная жизнь в городке при замке, или несколько лет роскошной жизни там же.
Я прекрасно понимаю, что у Сильмина однозначно есть ещё, раз он так легко расстался с семью золотыми. Скорее всего, у этих двоих есть планы по устранению Нептаина и Милоны, чтобы сведения не
А может, конвертировали бронзу и серебро в золото в связи с запланированным расширением селения? Судя по полупьяным заявлениям Сильмина, губа у него не дура, город хочет основать…
Ладно. Я подумаю об этом завтра.
Переночевали в пристройке, на жестких досках, укрытых волчьими шкурами.
Кстати, Боэз выполнил заказ, соорудив настоящий шлем древнеримского сигнифера. Волчья шкура располагалась на шлеме ровно так, чтобы зубы были аккурат над шлемовым козырьком. Шлем, честно говоря, был не очень. Бронза мышьяковая, то есть, при ударе эта кастрюлька скорее всего лопнет, нащечники сплошные, не на петлях. В общем, это был античный иллирийский шлем. Местные такие очень уважают, причём и сейчас, и две тысячи лет назад. Вот вам и неотвратимая поступь прогресса.
Боэз отработал свои три бронзовых монеты, хотя я считаю, что мы нехило переплатили.
Эх, теперь ещё кольчугу приличную где-нибудь приобрести…
Вот есть у меня опасение, что Непа кто-нибудь кольнёт и преставится наш бедолага. Крови в нём мало, мышцы пусть и растут, но их ещё не так много. Силушка у него постепенно появляется, но взрослого мужика он побороть ещё не может. Надо заниматься, надо откармливать, надо воспитывать. Но пока что надо поскорее отсюда уходить.
На улице раздались панические вскрики, шум, топот копыт.
— Хозяева! Открывай! — прозвучал зычный голос снаружи.
Заскрипела деревянными петлями дверь. По низкому крыльцу простучали чьи-то ноги.
— Добрый воин, рад приветствовать в нашей деревне! — по голосу Сильмина ощущалось, что он совсем не рад, а скорее испуган до порчи портков.
— А, это ты… — с ленцой и пренебрежением произнес голос, оравший только что. — Где хлеб, где соль?
Вопрос он задал с укором.
— Сейчас всё будет, добрый воин. — по звуку стало понятно, что Сильмин ударился головой о землю. — Сейчас всё сготовим.
В избе засуетились. Нептаин стоит напряженно, рука готова взяться за меч. То есть, за меня. Милона прислонилась к стене и как-то сжалась.
«Успокойся» — посоветовал я. — «Нервы делу не помогут. Дождёмся развития событий разливая продукт по кувшинам. Делай, что делал».
— Стой тихо. — попросил Неп Милону.
Та только кивнула.
А события развивались дальше. В помещение вошли дружинники, если верить экипировке. В полном обмундировании,
Дружинники расселись за лавки и принялись потреблять всё, что тащила из печи Денеисса. Там было что поесть, как никак запас на весь сегодняшний и завтрашний день, причём на четверых.
— Ну? Рассказывай давай, Самин, или как там тебя, где прячете беглого графа Виконти, почему спрятали, почему не доложили? — равнодушным тоном задал вопросы старший дружинник.
— Ка… Какой граф? — Сильмин захлебнулся воздухом. — Не… Не было никакого графа!
— Да я проверяю тебя, ослабься! — рассмеялся старший дружинник. Затем насторожился и принюхался. — Что за запах?
— Смолой может пахнет? — предположил староста. — Мы же…
— Заткнись. — прервал его старший дружинник. — Бодоген, ты же самый нюхастый у нас. Чем пахнет?
— На брагу похоже. — со снисходительной улыбкой ответил самый низкий и щуплый из них. Мне он показался довольно опасным, так как лук у него отнюдь не деревяшка с верёвкой, а серьезный инструмент, как и стрелы. Явный следопыт в их маленькой компании. Морда хитрая, черные глазки мелкие, бегающие, такому как-то сразу не веришь. Волосы ещё, в отличие от деда Боэза, не моет. Да и вообще моется, судя по запаху, редко. Как он запахи-то ещё чуять умудряется? — И медком даёт едва-едва… Знатно…
— Никак, у тебя для нас особое угощение припасено? — старший дружинник встал из-за стола и подошел к Сильмину, уперевшись в него вплотную и подведя левое ухо старосты к своему рту. — Неси всё, что есть из хмельного. Живо.
Сильмин метнулся к подсобке, где и застал Непа, разливающего готовый продукт по кувшинам.
— Ты чего творишь? — прошипел он Непу. — Под смертушку меня ведешь? Что за граф?
— Знать не знаю. — пожал плечами парень. — Мало ли кого ищут… Ну я точно не граф никакой.
— Да у тебя по морде видно, что не граф! — махнул рукой Сильмин. — Дивчину лучше спрячь, до добра не дойдёт.
— На улице есть кто из этих? — также тихо спросил Неп.
— Нет. — покачал головой Сильмин, хватая кувшины.
— Милона, выходи наружу и иди в дом к Ирмогену, и чтобы тихо там. — приказал Неп. — Я здесь буду.
Сильмин вышел из подсобки, а Милона проскользнула на улицу, где довольно быстро пересекла черту в пятьдесят метров и исчезла из моего видения. С ней должно быть всё хорошо, если дружина не решит повеселиться с размахом на всю деревню. Или не устроит продразвёрстку. Вроде не должны, если судить по общему настрою. Эти нарядные типы действительно ищут беглого графика с Кутиром, а значит задерживаться не должны. Хотя, алкоголь остановит их надежнее вражеских пуль. Тем более такой…
Радостный возглас встретил активно потеющего, несмотря на прохладу, Сильмина. Возникли кружки, у кого кондовые деревянные, у кого непрактичные глиняные. По помещению избы разнесся медовый запах моего шедевра. Перестук кружек, довольные возгласы, удивление, радость, кашель, ругань, удивление, радость, хруст закуски — ничего не меняется.
— И откуда такая роскошь, Симин? — сфокусировал на старосте свой взгляд старший дружинник.
— Осваиваю корчму по-малому. — ответил староста, отчаянно паникуя внутри. По некоторым признакам я вижу, что ему страшно. Очень страшно.