Меч
Шрифт:
— Что ты делаешь? — спросил он наконец.
— Записываю, — ответил видящий.
— Что записываешь?
— Формулу, — сказал Териан, удивлённо посмотрев на него.
Его голос вновь изменился, зазвучав похоже на того Териана, которого знал Джон, только на более разумную его версию. Он говорил с Джоном так, будто они были давними школьными приятелями.
— Мне нужно задокументировать это, — серьёзно объяснил он, широко раскрыв глаза. — Для того времени, когда мне это понадобится. Невероятно важно, чтобы знание не было потеряно. Видишь
— Вины? — спросил Джон, поражаясь разумности в этих глазах. — Вины из-за чего?
— Нензи, конечно. Вины из-за Нензи Алгатэ.
Джон на мгновение задумался. Он понимал лишь половину.
— Задокументировать что? — спросил он наконец. — Что ты документируешь?
— Как сделать больше тел, — сказал Фигран.
На мгновение Джон лишь таращился на него. Затем он невольно улыбнулся.
— Ты хочешь сделать больше тел, — Джон выдохнул, скрестив руки под плотным пальто. — Зачем, Териан? Ну то есть, посмотри, что это с тобой сделало.
Териан на мгновение задумался, все ещё сидя на корточках перед камнем.
— Да, — сказал он задумчиво. — Я понимаю твою точку зрения, Джон. Но вот в чем штука… что случится со мной, если я этого не сделаю? Пока что я весьма безумен, как видишь.
Тут Джон мало что мог возразить. Пожав одним плечом, он кивнул и крепче скрестил руки поверх длинного кожаного пальто.
— Ага, Терри, — сказал он. — Тут ты в точку.
— Безумен как шляпник, — пропел Териан.
— Безумен как бл*дский шляпник. Ты у нас такой, — улыбнулся Джон.
Кивнув, Териан опять принялся рисовать на камне. Джон просто наблюдал за его работой, ощущая резкую волну сострадания при взгляде на видящего.
Эти создания-посредники… все они изувечены до глубины души.
Териан рассмеялся, показывая жест согласия.
Джон опять заулыбался, затем остановился, внезапно сосредоточившись на ошейнике на шее видящего. Он нахмурился.
— Ты можешь меня слышать, Терри? — спросил он. — Ты можешь слышать мои мысли?
— Конечно, конечно, — отрешённо отозвался видящий. — Жалеешь Терри. Бедный Терри. Бедный сломанный Терри. Совсем как сломанный Меч, и девочка тоже была сломанной. Все они сломаны. Никто из нас не должен быть здесь, Джон. Никто из нас. Это не каникулы. Находиться здесь — не пикник.
Он тихо щёлкнул себе под нос, покачав головой. Затем остановился, поднявшись с корточек. Он уставился на Джона, словно достиг какого-то понимания внутри себя.
— Мы здесь для тебя, — сказал он.
Он ткнул длинными белыми пальцами в Джона. Джон заметил, что кончики пальцев покрыты кровью от царапанья по камню, и вздрогнул.
— Для тебя, Джон, — серьёзно повторил он. — Мы приходим для тебя.
На мгновение Джон лишь уставился на него. Затем, вновь скрестив руки на груди, он вздохнул, выпустив весь воздух из лёгких.
— Ага, — сказал Джон. — Ну… спасибо, — он поднял изувеченную ладонь, показывая Териану результат его трудов. — Спасибо тебе большое, Терри.
Видящий улыбнулся, и все его лицо просияло.
— Всегда пожалуйста, Джон, — серьёзно сказал он. — Ты это знаешь.
Джон издал низкий смешок, невольно фыркнул.
Боже, за последние несколько лет он обзавёлся черным чувством юмора.
Поднявшись на ноги, он подошёл обратно к металлической двери. Он уже собирался заколотить по ней, чтобы Порэш его выпустил, но в последний раз остановился и повернулся.
— Он уже мёртв, Терри? — спросил он. — Ревик?
Териан мягко щёлкнул языком, все ещё рисуя символы на камне.
— Ещё нет, — мягко сказал он. — Ещё нет, ещё нет, — он вновь улыбнулся Джону той открытой улыбкой. — Но скоро, Джон. Очень скоро. Уже недолго.
Он пробормотал себе под нос что-то ещё, и Джон застыл.
— Что? — резко переспросил он. — Что ты сказал?
— Я боготворю тебя, — пробормотал видящий, тихо щёлкнув языком. Очень грустно. Это очень-очень грустно. Очень грустно.
Джон уставился на него. Сглотнув, он ощутил, как его грудь вновь сдавило.
Он резко отвёл взгляд от этого странно подёргивающегося лица и заколотил ладонью по тяжёлой металлической двери, чтобы Порэш его выпустил.
Глава 20
Мертва
Я плыла сквозь тьму. Погруженная в чувственное тепло.
Поначалу это было успокаивающим, приятным. Как ожидание рождения.
Я не знала, где я находилась. Я не знала… ничего. Моя единственная осведомлённость сводилась к плаванию в каком-то умиротворённом месте, в чём-то, не слишком отличающемся от горячей густой воды.
Одиночество беспокоило меня.
И всё же во время первых нескольких заплывов в этом жидком тепле мне в основном было приятно. Может, меня одурманили. Или, возможно, думала я, просто это и есть смерть.
На самом деле, честно… я решила, что я мертва.
Я ведь должна быть мертва, верно?
Я помнила умирание. Я помнила боль, много боли. Я помнила ужас, когда в моём сознании отложилось, что всё кончено, и я никак не могла это остановить.
Я почувствовала, как это ускользает от меня. Я провожала это взглядом.
Бл*дь, как же было больно. Умирать — это больно… очень.
Но здесь, где я теперь находилось, больно не было. В начале. Дискомфорт, притаившийся на краях моего света, поначалу был незаметным, от него легко было отмахнуться. Когда он сделался более настойчивым, держа мой спящий свет и разум на грани, я сказала себе, что это временно, это отклонение.
Какая-то часть меня боялась умирания, сказала я себе.
Эта боль, которую я ощущала — всего лишь страх. Страх неизведанного. Страх того, что придёт потом.