Меченая. Крест
Шрифт:
Я принадлежала ему, была его собственностью. Я не имела права убегать. Он сказал, что в следующий раз убьёт меня, затем обнял и поцеловал в висок. В тот момент я и решила, что могу притворяться, могу казаться послушной, могу соглашаться со всеми решениями Завира, при этом выглядя вполне искренней, но я никогда не стану его собственностью. Никогда. И пока я буду так думать, пока буду знать, что моя жизнь принадлежит лишь мне одной, это и будет моя личная свобода. Свобода взаперти.
Когда Завира не стало, я перестала притворяться. Я стала самой собой. Той,
Глава 12
Кажется, только ленивый в Кресте не пришёл посмотреть на моё наказание. Это напомнило мне бойцовскую яму — такой же галдёшь и свист. Люди жаждут зрелищ! Всё -таки человечество неисправимо. Нигде. Даже там, где вроде бы живут лучшие из худших. Только здесь у них якобы вершиться справедливость! Тьфу.
Солнце ещё касалось горизонта, когда меня посадили в грузовик и повезли на центральную площадь. Этот город был не такой маленький, как я думала. По крайней мере по ощущению времени, проведённому в машине — на глазах снова была повязка. Руки тоже связаны. Словно я серийный маньяк какой-то.
У меня снова был жар. Во рту раскалённая пустыня. Струйки пота стекали по лбу и шее, катились по спине под майкой. Мои ладони были мокрыми, но это уже был результат невроза. Через считанные минуты мне нанесут пять ударов плетью. И я уже ничего не могу изменить.
Под всеобщие крики меня провели по каким-то ступеням и наконец сняли с глаз полоску ткани. Меня окатило волной ужасна… Мою спину изуродуют на глазах у… сколько же здесь людей? Сколько сотен?! А может… тысяч?
Я находилась на деревянном не высоком помосте, в центр которого был воткнул толстый столб. По обе стороны от меня стояли мужчины с оружием. Да это не наказание, это самая настоящая казнь!
Мои губы задрожали и я прикусила их. Я не должна показывать свой страх, я не могу доставить Блейку такое удовольствие!
Совет был здесь. Восседал на деревянных стульях у самого подножья помоста. Один стул всё же пустовал — Дакир отсутствовал… Как и Чейз. Не знаю зачем и что бы это изменило, но я всё же пыталась найти его в толпе. Все приближённые к Совету стояли за их спинами, в том числе и парень с разукрашенной физиономией, но Чейза и там не было.
Они не придут. Да и кто я для них такая?.. В прочем, как и они для меня.
Блейк поднялся со стула и, обращаясь к толпе, принялся толкать какую-то речь. Я его не слышала. Моё сердце слишком сильно стучало в ушах, чтобы я могла разобрать хоть слово. Моё дыхание стало резким и коротким, в глазах внезапно задвоилось, и я их с силой зажмурила.
Держись Джей. Это не самое страшное, что тебе предстоит испытать, наверняка это сущий пустяк, по сравнению с тем, что ещё готовит для тебя жизнь. Мелочи. Всего пять ударов, мне предоставят медицинскую помощь — я надеюсь, — я восстановлюсь, а затем голыми руками вырву сердце из груди Блейка.
Дьявол. Нет, это не правильно! Почему я не борюсь? Я должна сражаться! Должна валить отсюда! Слабость? Плевать. Жар? Справлюсь. Чёрт… нет, не справлюсь. Я похожа на полудохлую селёдку с травмированным плечом. Сейчас я ни на что не способна.
— Джей из Скалы! — сиплый голос Блейка ворвался в моё сознание. — Твоё наказание за проявление агрессии и насилия над одним из жителей города, а также за проявление неуважения перед одним из лидеров Креста, составляет пять ударов плетью.
Блейк источал из себя волны удовольствия. Неужели жители Креста не видят истинную сущность одного из своих лидеров? Он ведь питается жестокостью. Это так очевидно.
Он развернул бумажку грязно-желтого цвета и принялся зачитывать мне официальную версию приговора.
До моих ушей долетали лишь отрывки:
— Статья двенадцатая уголовного кодекса Креста… Граждане не следующие правилам установленным Советом Креста должны принять наказание в соответствии… Нарушающие общественный порядок… Выражающее неуважении по отношению к обществу, либо его лидерам… Нецензурная брать в общественном месте… Оскорбительные действия в отношении лидера социально-управленческого сектора… Проявление агрессии и насилия над гражданином входящим в состав городского управления... Совет вынес приговор — пять ударов плетью…
Моё горло сдавило с такой силой, что я не могла сглотнуть. Сейчас мне действительно стало страшно. Только этого никто не увидит. Мой подбородок вздёрнут, глаза прожигают Блейка насквозь, челюсти сжаты. Даже жар мне стал нипочём ради того, чтобы выглядеть гордо и самоотверженно. Пусть все подавятся. Я выстою. Вынесу все пять ударов и не пророню ни звука. Пусть узнают из чего сделала шлюха, которой меня все считают.
Блейк кивнул кому-то в стороне, и на платформе появился ещё человек: на две голове выше меня, бритый на лысо, на лице оскал.
— Это наш лучший палач, — улыбаясь, воскликнул Блейк.
— Я и не сомневалась.
Я сняла куртку и рубашку, чтобы те не пострадали — сейчас не время раскидываться ценностями, — и бесстрашно взглянула на здоровяка.
Палач грубо толкнул меня к столбу в центре «сцены» и привязал мои руки к толстой верёвке, закреплённой вверху конструкции. Получилось так, будто бы я обнимаю столб. Майка на мне была слишком короткой, обнажающей половину спины, и вся в дырках. Я специально одела самую негожую вещь из всех, что у меня имелись — для казни. Завир научил меня быть предусмотрительной в любых ситуациях.
А затем я увидела плеть: три толстых кожаных «хвоста» сплетающихся в общую рукоятку. Меня не на шутку стала бить дрожь. Я упёрлась лбом в деревянную поверхность столба, закусила губу, чтобы не закричать и крепко зажмурилась, молясь, чтобы всё поскорее закончилось.
— Тебе есть что сказать напоследок? — Блейк наслаждался процессом, чёртов садист.
— Мне жаль тебя…
— Что-что прости?
— Мне жаль тебя, — повторила я ещё тише и беззвучно добавила: — Потому что я убью тебя, клянусь.