Меченая. Крест
Шрифт:
Повисла долгая пауза напряженного молчания.
И верите вы мне, или нет, я была благодарна Чейзу за то, что он счёл меня достойной услышать его историю. Хотя сама себя я такой не считала. Он молча глядел на меня из-под ресниц и казался таким простым, таким настоящим. В его глазах отражалась боль воспоминаний, и он не пытался её спрятать. Скорлупа Койота только что треснула и оголила кровоточащие раны.
После того, как он вернулся в Крест, все продолжали звать его Чейзом, хотя его настоящее имя до сих пор звучит как — Койот.
Это был мой Койот. Мой самый сильный
Глава 26
Кажется, я уснула.
Поднявшись с пола, с того самого места, где я сидела, когда несколько часов назад, Чейз рассказывал свою историю, я тут же уставилась на стену, возле которой он сидел. Но Чейза там не было. Мой рюкзак и пакет с лекарствами для Ронни был на месте. А на том месте, где должен был быть Чейз, лежала лишь его старая куртка цвета хаки.
Моя паника не успела достичь уровня апогея, потому что почти сразу я обнаружила его стоящим у окна, спиной ко мне и со скрещенными на груди руками.
Рассвет ещё не наступил. За окном шёл снег; большие хлопья, повинуясь ритму ветра, кружились в танце и оседали на мёртвый асфальт, укрывая белым покрывалом последние следы человечества, и одинокий мотоцикл, который должен был привезти лекарство одному очень больному мальчику.
Я беззвучно поднялась на ноги, с замиранием сердцем глядя на одинокую фигуру Чейза. Он вновь был моим произведением искусства. Таким идеальным. Таким совершенным. И как оказалось, не таким уж и бездушным придурком… Скверна его сломала. Прогнула под себя. Запечатала душу. Мой названный папочка это сделал.
Беззвучный шаг в его сторону. Ещё один. Чейз не шевелился. Чёрная майка, как струна гитары, натянулась на его широкой спине, так что я не могла отвести взгляда.
Кажется, он сильно напряжён. И, кажется, он не спал.
— Кто он? — тихо произнёс Чейз, даже не шелохнувшись.
Всего секунду я прикидывалась, будто меня нет в помещении, затем расслабила плечи и глубоко вздохнула. Он знает, что я больше не сплю. Какого чёрта я делаю?
— Кто поставил тебе метку? — Чейз по-прежнему смотрел в окно.
Я застыла, не сводя глаз его высокой фигуры.
— Он мёртв. — Мой голос был севшим и тихим. — Какое это имеет значение?
Чейз ответил не сразу. Он так и стоял у окна, не двигаясь. Как нарисованный.
— Пытаюсь понять, кем был человек, который смог подчинить себе, такую как ты.
Это был тот, кто сделал тебя своим рабом, Чейз.
— Это был… он был ничтожеством. — Что — правда.
— Как давно ты её получила?
Что за допрос? Ещё сутки назад я бы послала его в одно малоприятное место, но сейчас… я просто не могла заставить себя это сделать. Что-то изменилось. И это что-то безжалостно меняет меня.
— В шестнадцать.
И я даже знаю, о чём в эту минуту подумал Чейз: «Целых пять лет её трахал, какой-то ублюдок из Скверны Или даже не один ублюдок»!
Даже самой себе я бы показалась мерзостью.
Чейз перенёс свой весь на подоконник, оперившись о него руками. Мышцы на его руках напряглись, а пластик под его ладонями жалобно затрещал.
— За четыре часа твари
— Где же ещё им быть пока мы тут? — Я обняла себя руками и притоптывала на месте, потому что чертовски замёрзла.
— Нужно выбираться.
И это я знала. С каждой минутой, что мы торчим здесь, Ронни становится всё хуже. И тем мрачнее и агрессивнее становится Чейз. Я его понимала, как никто. То же самое я до сих пор чувствую, когда вспоминаю Кристину. Понимание того, что в данную секунду ты не можешь быть рядом с единственным дорогим тебе человеком, делает тебя жалким и беспомощным.
Но я не должна утешать Чейза. Мне хочется его утешить.
Он должен сам с этим справиться. Я могу помочь ему с этим справиться.
Но он ведь оттолкнёт меня. Да, оттолкнёт. Ему не нужна моя помощь, это только унизит его.
Я сделала шаг назад, всё ещё глядя ему в спину. Отступила ещё на шаг, а затем вспышка в голове и я уже стою в полушаге от его спины.
Джей… что же ты творишь?..
Я почти не дышала, когда моя рука легонько коснулась тонкой ткани футболки на его пояснице и проложила кончиками пальцев дорожку, вверх по позвоночнику. Его спина резко напряглась, и я почувствовала, как вздулись тугие мышцы под моей ладонью. Его дыхание участилось, но сам Чейз не двигался с места. И он не отталкивал меня.
Вот тебе и сюрприз: я оказалась слабее его. Я первая сдалась. Первая перелезла через колючую проволоку между нами двоими. А он был всё там же — на своей стороне. Как я могла это допустить?..
Моя ладонь застыла на его ключице, жадно впитывая в себя жар от его тела. И кажется, шла целая вечность, пока он поворачивался ко мне, глядя на меня глазами полными боли. Словно большой мыльный пузырь, который он прятал в себе все чувства и эмоции этого человека, только что лопнул.
Чейз плавно скользнул руками по моей талии и притянул к себе. Он был выше на целую голову, так что я дышала ему в подбородок. Его глаза были красными и припухлыми, словно он недавно плакал, но такие, как Чейз ведь не могут плакать — это всё от недосыпания.
Мои руки коснулись его горячей шеи, и я ощутила, как на ней вздулись вены. Я вдыхала его запах, ощущая лёгкое головокружение. Чейз прижал меня к себе ещё сильнее и нежно скользнул ладонями вверх по моей спине, затем вниз — к бёдрам и снова вернулся к талии. Он склонил лицо ещё ближе, задев губами кончик моего носа. Я сама потянулась к нему и в следующее мгновение во мне разлился океан! Губы Чейза, мягкие и горячие впивались в мои, заставляя задыхаться от удовольствия. Его грудь высоко вздымалась, сердце билось так часто и громко, что я чувствовала его удары своим телом. Он целовал меня так сильно и так отчаянно, что всё вокруг: больница, твари, Конец света, перестало иметь значение? Что всё это? Этого не существует! Существуем только я и он. Я и Чейз. И мы тонем друг в друге, становимся одним целым. Превращаемся в нечто совершенное, или — в ничто. Потому что столь прекрасных ощущений не должно существовать в Новом мире. Они не правильные, не имеющие права на существование, как и снег за окном.