Меченые злом
Шрифт:
– А если они просто убежали, куда глаза глядят?
– С какой стати?
– Ну, например, подростки, благодаря своему "посту", видели убийц мэра. А ведь они тертые жизнью, еще как тертые. Дети сразу сообразили, чем может грозить им такая осведомленность. Потому и постарались скрыться с места происшествия как можно раньше. И сейчас где-то прячутся. Или уехали из города на перекладных куда подальше.
Чтобы их не достали ни бандиты, ни милиция. Как тебе такой вариант?
– Логично, – согласился Артем. – Но не совсем.
– Это почему? – ощетинился полковник.
– Конверт Завидонова. В нем весь корень
– Ты считаешь, что Завидонов засветился и принял меры предосторожности?
– Насчет засветки не знаю. Я вообще сомневаюсь, что Завидонов мог проколоться. В вопросах наружного наблюдения он всегда был на высоте. Думаю, Миша держал пистолет под рукой совсем для другого случая. Он не за свою жизнь опасался. Завидонов понял, что намечает Жерех и зачем эти трое подростков начали пастись возле светофора. В этом я почти уверен.
– Если это так, то почему он хотя бы тебе ничего не сказал? Ведь вы были друзьями.
– В том-то и дело… – Артем сокрушенно развел руками. – Или сомневался в созревающей версии, или сам хотел раскрутить дело, чтобы тряхнуть стариной. Хотя, нет, не думаю, что это так. Скорее всего, он все-таки не был до конца уверен в своих выводах. И выжидал, когда сложится пасьянс. Чтобы не спугнуть Жереха и компанию раньше времени. Эта черта его характера мне хорошо известна.
– Все как будто вполне логично… – Леонидов посмотрел на часы, поморщился с неудовольствием, но так и остался сидеть на диване. – Но если следовать за твоими выводами, получается, что Завидонова все же раскусили. И приняли срочные меры по его ликвидации. Согласен?
– Нет. В его убийстве есть какая-то несообразность, нелогичность… трудно объяснить…
– Что значит – нелогичность?
– Зачем такие сложности с проникновением в его квартиру? Если Жерех жив и создал криминальную организацию, то Мишу могли отправить на тот свет другими способами, которые не могли привлечь чересчур пристального внимания органов к этому делу.
Скажем, наезд автотранспорта (Михаил часто задерживался до темноты, что и вовсе упрощало этот вариант), отравление винно-водочной продукцией – такое случалось не раз, а Завидонов иногда позволял себе расслабиться. Наконец, его могли просто застрелить или зарезать. Ан, нет, его почему-то еще и пытали. С какой стати!? Ума не приложу. В этом заключается какая-то тайна, но что именно – увы и ах.
– Да, задал нам твой друг задачку… – Крякнув, полковник встал. – Что будем делать с расследованием по убийству мэра?
– Возьму версию с Жерехом за основу, – твердо сказал Артем. – За неимением лучшей.
Пока мои ребята отрабатывают иные варианты, в том числе и политическое убийство, я хочу поднять старые связи Черного… и вообще все, что с ним связано. Для этого много времени не понадобится, – по крайней мере, я надеюсь, что так оно и будет – а результат может получиться потрясающий. Если, конечно, сойдутся концы с концами. И мне обязательно нужно поговорить с Гольцовой. Видимо, она узнала нечто весьма серьезное.
– Действуй. Я на тебя надеюсь. Иначе, Артем, нам просто несдобровать. В особенности мне…
Леонидов попрощался кивком головы и ушел.
Майор перевернул листок настольного календаря, решительно обвел новую дату жирной чертой и вывел под ней крупными буквами: "A DIE". [3] А затем поставил единицу – первое задание на завтрашний день – и написал "Марьяна Кардаш".
Глава 20
Саюшкина взяли на четвертый день его пребывания в уютном гнездышке школьной подруги.
3
A DIE – от сего дня (лат.)
Не будь некоторых обстоятельств, он сидел бы взаперти хоть месяц, не высовывая наружу даже нос. Но любвеобильная Жужа, обрадованная подарком судьбы в виде вполне работоспособного мужика, не давала ему покоя ни ночью, ни днем. Леха никогда не считал себя слабаком в амурных делах, однако предложенный Виолеттой график мог завалить кого угодно, даже самого Дон Жуана. Вскоре перестало помогать и усиленное питание, и спиртное, и даже специальный массажный душ, вначале здорово бодривший и воодушевлявший на новые постельные "подвиги".
Это и были те самые "некоторые обстоятельства", заставившие Саюшкина с утра пораньше выбраться из-под теплого бочка наконец уснувшей Жужи и пуститься в опасную прогулку по городу, чтобы во время променада немного отдохнуть и собраться с мыслями. Рюкзак с героином он с собой не взял, а спрятал в кладовке своей подружки.
Леха вовсе не боялся, что Виолетта может обнаружить его "сокровище", – кладовая была настолько захламлена всякой всячиной, что для ее инвентаризации понадобилась бы, по меньшей мере, неделя.
Саюшкин шел в притон наркоманов. Это был акт отчаяния, нежели хорошо продуманная акция. Тех денег, что он взял с собой, ему хватило ровно на двое суток. Жужа, как он и предполагал, сразу же засунула свою загребущую руку в его карман. Она сделала реквизицию настолько непринужденно и мило, что Леха в этот момент лишь наивно хлопал ресницами и глупо хихикал.
Впрочем, он и не сожалел о деньгах – за крышу, притом такую комфортабельную, все равно нужно платить. Саюшкин ни в коей мере не льстил себе мыслью, что оплатой способны послужить его мужские достоинства. Чего-чего, а такого добра Виолетта могла найти сколько угодно, в любое время дня и ночи. При этом получая немалые дивиденды.
Леха был ей благодарен уже за то, что она пока не привела какого-нибудь гостя. Или целую компанию. Он только очень сомневался, что такая идиллия продлится хотя бы пару недель. Но как бы там ни было, а деньги все равно нужны. Иначе Жужа может показать ему на порог уже завтра или послезавтра.
Квартира на Заводской напоминала кадр из фильма ужасов. Ободранные стены, старая, никуда не годная мебель, заплеванный, давно немытый пол, пыльные занавески на тусклых окнах и кухня с закопченной посудой, в которой варили наркотическое зелье для уколов, навевали грустные мысли. Тут жила семья Косичкиных. Раньше их было пятеро, а теперь остались только муж и жена, наркоманы со стажем. Трех детей возрастом от двух до семи лет по суду забрали в приют, лишив старших Косичкиных родительских прав.