Меченые
Шрифт:
— Золото у духов наверняка есть, но они хранят его на островах, а не во временных поселениях, которые бросают при первой же опасности.
— Об этом тебе рассказал местный колдун?
— Колдун мне ничего не сказал. И боюсь, что он не местный. Жаль, нет времени с ним возиться.
— Ты хочешь захватить лодки и плыть на острова? — с испугом спросил Брандомский.
— Вовсе нет. Мы разорим их деревни на берегу, лишим духов продовольствия, а уж потом затеем с ними переговоры. Чем больше мы нагоним на них страха, тем проще будет договориться.
—
— Повесим каждого десятого для острастки, а остальных отпустим.
— Но они предупредят соплеменников об опасности.
— Бога ради. Если духи в силах сопротивляться — пусть сопротивляются, а если нет — пусть платят. Ты же видел их оружие, владетель, так чего нам бояться?
Гоонский взмахнул рукой. Повинуясь его знаку, воины кинулись на толпу, хватая первых же подвернувшихся под руку. Из ближайшей хижины Арвид и Густав вытащили упирающегося человека. Одет он был побогаче остальных, в ухе его болталась серьга — единственная золотая вещь, обнаруженная в поселке духов.
— Жрец, — пояснил Гоонский владетелю.
Бьерн удивленно присвистнул. Жрец оказался хорошо сложенным мужчиной, ростом не уступающим самому владетелю. Бритая голова чужака была исполосована шрамами, а на правой искалеченной руке не хватало двух пальцев. Лицо его тоже было примечательным и резко отличалось от плоских лиц прочих обитателей деревни: крупный, с резко очерченными крыльями нос, пухлые губы, тяжелый подбородок и сверкающие ненавистью большие темные глаза.
— Говорят, что он сражался с вохром, — небрежно бросил ярл.
— И выжил? — В голосе Брандомского восхищение мешалось с недоверием.
— Как видишь.
— Я бы на твоем месте попробовал с ним договориться.
— Он убил моего воина, вздумавшего поиграть с его женой, — ярл с досадой хлопнул плетью по голенищу сапога, — и теперь я должен его повесить, иначе дружинники меня не поймут.
Ярл махнул плетью в сторону деревьев. Воины Гоонского, показав восхитившую Бьерна сноровку, блестяще справились с возложенной на них задачей. Через минуту четырнадцать духов во главе с колдуном уже болтались на длинных веревках. Арвид протянул ярлу на широкой грязной ладони серьгу, вырванную из уха жреца. Гоонский брезгливо поморщился:
— Возьми себе и выпей за мое здоровье.
Арвид низко поклонился и поспешно отошел в сторону. Воины с завистью смотрели на счастливчика. Ярл Эйнар едва заметно улыбнулся.
— Обещаю, — сказал он громко, так, чтобы слышали все, — каждый получит золото и много больше того, что досталось Арвиду.
— Да здравствует ярл, — дружно рявкнуло несколько десятков луженых глоток.
Пожар в деревне меж тем разгорался, становилось трудно дышать из-за висевшего в воздухе удушливого дыма. Ярл грузно опустился в седло и равнодушно кивнул седеющей головой. Воины, дружно работая плетьми, погнали уцелевших духов к озеру.
— Пусть убираются, — крикнул им вслед ярл Эйнар.
Встревоженная Гильдис встретила возвратившихся владетелей у входа в свой шатер:
— Что случилось, откуда этот дым?
— Не стоит беспокоиться, благородная госпожа, — улыбнулся ей Гоонский, — это горит деревня духов.
Гильдис нахмурила густые брови, ее обнаженные по локоть руки нервно теребили пряжку широкого кожаного пояса. Она была в мужском костюме, плотно облегающем ее довольно рослую для женщины, гибкую фигуру. Вид у нее был, несмотря на короткий меч у бедра, не столько воинственный, сколько обольстительный. Бьерн даже заерзал в седле.
— Что делать, — ярл нашел нужным оправдаться, — война — вещь жестокая. Они оказали нам сопротивление, и я потерял лучшего своего воина.
Гильдис бросила на владетелей недоверчивый взгляд, но ничего не сказала и, резко развернувшись на каблуках, скрылась в своем шатре.
— Хороша, — вздохнул ей вслед Брандомский.
Лицо Гоонского оставалось невозмутимым, и только маленькие глазки подозрительно блестели. Бьерн нахмурился и, чем-то сильно недовольный, дернул за повод своего беспокойного коня.
Лагерь между тем жил обычной походной жизнью. Подобные набеги не были в диковинку воинам приграничных дружин. Владетели Приграничья и Лэнда щедро проливали кровь дружинников, и своих, и чужих, — был бы только повод для ссоры. Чужой мир, казавшийся таким страшным до начала похода, вблизи оказался совсем мирным, а страшные духи старинных легенд — совершенно безобидными существами. Возбужденные воины громко переговаривать между собой. Предстоящий длительный отдых поднял упавшее, после утренней неудачи, настроение. Да и обещание ярла было у всех на устах. Эйнар Гоонский не бросал слов на ветер, это знали все. Воины толпились вокруг удачливого Арвида к его единственного трофея.
— Может, духи — плохие воины, зато ювелиры они отменные, — сделал заключение Густав.
Его слова вселили новые надежды в собравшихся — раз есть хорошие мастера, значит, и в исходном материале нет недостатка.
— А этот колдун не похож на прочих, — неожиданно заметил Хокан, — не хотел бы я с ним встретиться глаза в глаза.
— Теперь уже и не встретишься, — утешил его Арвид под общий смех.
— Где Тор? — спросил у смеющегося вместе со всеми Густава подошедший Ульф.
Захваченный врасплох дружинник только растерянно развел руками. Еще недавно маленький владетель крутился буквально в трех шагах и вот исчез, как сквозь землю провалился. Было от чего Густаву чесать затылок.
— Воины, — съязвил Хокан, — собственного владетеля потеряли.
Его слова были встречены новыми взрывами хохота. К счастью, потеря скоро нашлась. Тор решительно вклинился в круг дружинников, без церемоний расталкивая собравшихся.
— Ульф, смотри, что я нашел!
Маленький владетель крепко держал за руку девочку лет семи, которая затравленно смотрела на окруживших ее людей.
— Силен Ожский владетель, — присвистнул Хокан, — пока мы хлопали ушами, он себе девку добыл. Бывают же такие расторопные господа.