Меченый (Заступник) (др. перевод)
Шрифт:
Лиша нахмурилась, врезала ему коленом в пах и выбежала из дома гильдии, оставив Марика стонать на полу.
— Никто не согласился тебя отвезти? — спросил вечером Рожер.
— Только в обмен на постель, — проворчала Лиша, умолчав, что была готова зайти далеко.
Она до сих пор опасалась, что совершила большую ошибку. Может, стоило уступить Марику? Но даже если Джизелл права и ее девственность — не самое большое сокровище, не стоит расставаться с ней так задешево.
Она
— Я могу тебя отвезти, — повторил он. — Я пришел в Энджирс из Пастушьего Дола, а значит, и до Лесорубовой Лощины доберусь.
— Правда? — Лиша шмыгнула носом. — Это не очередная байка о Джаке Краснобае и волшебной скрипке?
— Правда, — заверил Рожер.
— Почему ты мне помогаешь?
Рожер улыбнулся и взял ее ладонь искалеченной рукой:
— Мы же уцелевшие. Нам, выжившим, надо держаться друг друга.
Лиша всхлипнула и обняла юношу.
«Я совсем рехнулся?» — спросил себя Рожер, когда они выехали за ворота Энджирса. Лиша купила лошадь, хотя ездила верхом плохо, а Рожер и вовсе не умел. Он сидел у нее за спиной, а она держала поводья. Пешком они шли бы ненамного медленнее.
Даже от неспешной езды одеревеневшие ноги пронзала боль, но Рожер не жаловался. Надо помалкивать, пока город не скроется из виду, иначе Лиша развернет лошадь.
«И правильно сделает, — подумал он. — Ты жонглер, а не вестник».
Но Лиша нуждалась в нем, а ее желания стали для него законом, едва он ее увидел. Рожер знал, что травница считает его ребенком, но все изменится, когда он отвезет ее домой. Она увидит, что он может позаботиться о себе… и о ней.
Да и зачем оставаться в Энджирсе? Джайкоба больше нет, и гильдия, наверное, считает, что Рожер тоже мертв. Оно и к лучшему. «Нажалуешься стражникам — и мигом повиснешь в петле», — сказал Джасин, однако Рожер прекрасно понимал: едва Соловей узнает, что он жив, нажаловаться он не успеет.
Он посмотрел вперед, и у него засосало под ложечкой. До Запечного Угла и Крестьянского Пня день езды, но Лесорубова Лощина намного дальше — наверное, ночи четыре. Рожер ни разу не проводил больше двух ночей подряд под открытым небом, да и то лишь однажды. Перед глазами встала картина смерти Аррика. Он не переживет, если Лиша погибнет!
— Как самочувствие? — спросила девушка.
— Что?
— У тебя дрожат руки.
Рожер посмотрел на свои кисти на ее талии и увидел, что они действительно подрагивают.
— Ерунда, — выдавил он. — Просто холодок по спине пробежал.
— Терпеть это не могу, — призналась Лиша, но Рожер едва услышал. Он смотрел на свои руки и пытался усилием воли унять дрожь.
«Ты актер! — выбранил он себя. — Притворись храбрецом!»
Он вспомнил о Марко Шатуне, отважном путешественнике из своих историй. Рожер столько раз описывал Марко и изображал его приключения, что запросто сыграл бы его даже во сне. Юноша выпрямился, дрожь в руках улеглась.
— Скажи, когда устанешь, и я заберу поводья.
— Я думала, ты раньше не ездил на лошади?
— Нужда научит, — ответил Рожер, как отвечал Марко Шатун, повстречав нечто новое.
Марко Шатун не боялся учиться.
Когда Рожер взял поводья, лошадь зашагала бодрее, но все равно они добрались до Крестьянского Пня уже на закате. Они привязали лошадь в конюшне и отправились на постоялый двор.
— Жонглер? — спросил трактирщик, забирая лоскутный плащ Рожера.
— Рожер Восьмипалый из Энджирса, держу путь на запад.
— Впервые слышу, — проворчал трактирщик, — но денег за постой не возьму, если выступишь.
Рожер взглянул на Лишу. Девушка пожала плечами и кивнула. Улыбаясь, он достал мешок с чудесами.
Дома и строения Крестьянского Пня соединял меченый настил. Рожер впервые видел деревушку, в которой люди выходили по ночам и свободно, хотя и торопливо перемещались между зданиями.
В итоге зал набился битком, что весьма порадовало Рожера. Он выступал впервые за несколько месяцев, но чувствовал себя как рыба в воде, и вскоре зрители дружно хлопали и смеялись над историями о Джаке Краснобае и Меченом.
Когда Рожер вернулся на свое место, Лиша немного раскраснелась от вина.
— Потрясающе, — похвалила она. — Я так и думала!
Рожер просиял и собрался что-то сказать, когда к ним подошли двое мужчин с кувшинами в руках. Один они протянули Рожеру, другой Лише.
— Спасибо за представление, — молвил старший. — Я знаю, этого слишком мало…
— Все замечательно, спасибо огромное! Присаживайтесь. — Рожер указал на свободные места за столом.
Незнакомцы сели.
— Что привело вас в Пень? — спросил первый мужчина. Он был невысоким, с густой черной бородой. Его товарищ — рослым, широкоплечим и молчаливым.
— Мы направляемся в Лесорубову Лощину, — ответил Рожер. — Лиша — травница, а в деревне бушует горячка.
— Путь неблизкий, — заметил бородач. — Где вы собираетесь ночевать?
— Пустяки! У нас есть круг вестников.
— Переносной круг? — удивленно переспросил мужчина. — Должно быть, дорого обошелся.
Рожер кивнул:
— Даже не представляете насколько.
— Что ж, не будем мешать отдыхать. — Мужчины поднялись из-за стола. — Вам рано вставать.
Они подсели к третьему мужчине за другим столом. Рожер и Лиша допили эль и поднялись в свою комнату.