Меченый (Заступник) (др. перевод)
Шрифт:
Арлен с сожалением отказался:
— Сегодня ночью я иду в бой.
Аббан поцокал языком:
— Пар’чин, боюсь, ты слишком хорошо изучил наши обычаи. Ты ищешь той же смерти.
Арлен покачал головой:
— Я не собираюсь умирать и не мечтаю о рае.
— Друг мой, никто не рвется в лоно Эверама в расцвете юности, но это судьба всех, кто ведет алагай’шарак. Я помню времена, когда нас было больше, чем песчинок в пустыне, но они давно прошли… — произнес он печально. — Город практически опустел. Мы старательно набиваем животы своих жен,
— А если я скажу, что намерен это изменить? — спросил Арлен.
— У сына Джефа доброе сердце, но Дамаджи не станет его слушать. Эверам желает войны, скажет он, и чину не заставить его передумать.
Городской совет — Дамаджи — состоял из наиболее высокопоставленных дама из всех двенадцати красийских племен. Они служили Андраху, любимому дама Эверама, чье слово было законом.
Арлен улыбнулся.
— Я не могу отвратить сердца красийцев от алагай’шарак, — согласился он, — но могу помочь выиграть войну.
Он развернул копье и протянул его Аббану.
Аббан слегка удивился при виде великолепного оружия, но поднял ладонь и покачал головой.
— Пар’чин, я хаффит. Мне запрещено прикасаться к оружию моими нечистыми руками.
Арлен отвел копье и низко поклонился в знак извинения:
— Я не хотел тебя обидеть.
Аббан засмеялся:
— Пожалуй, ты первый мужчина, который мне поклонился! Даже Пар’чин может не бояться обидеть хаффита.
Арлен нахмурился:
— Ты такой же человек, как и все.
— Так ты навсегда останешься чином, — с улыбкой предостерег Аббан. — Ты не первый нанес метки на копье. Без древних боевых меток ничего не получится.
— Это и есть древние метки, — возразил Арлен. — Я нашел копье в руинах Анох-Сана.
Аббан побледнел:
— Ты нашел затерянный город? Карта не обманула?
— Что тебя так удивило? Разве ты не клялся, что карта надежна?
Аббан покашлял:
— Ну да, конечно, я доверяю нашему источнику, но никто не бывал там уже больше трех сотен лет. Откуда мне знать, насколько надежна карта?
Купец улыбнулся.
— Даже если бы я ошибся, вряд ли бы ты вернулся и потребовал деньги назад.
Оба расхохотались.
— Эверам великий! Пар’чин, твоя история поистине хороша, — похвалил Аббан, когда Арлен рассказал ему о своих приключениях в затерянном городе. — Но если тебе дорога твоя жизнь, не говори Дамаджи, что ограбил священный город Анох-Сан.
— Не скажу, — пообещал Арлен, — но уверен, что дама все равно поймут ценность копья.
Аббан покачал головой:
— Даже если ты удостоишься чести предстать перед Дамаджи, Пар’чин, а я в этом сомневаюсь, дама никогда не признают ценность того, что исходит от чина.
— Возможно, ты прав, — признал Арлен, — но я должен хотя бы попробовать. В любом случае мне надо отнести письма во дворец Андраха. Идем вместе.
Аббан показал на свою палку:
— Пар’чин, до дворца долгий путь.
— Я пойду медленно, — пообещал Арлен, зная, что палка тут ни при чем.
— Друг мой, не стоит показываться в моем обществе за пределами рынка, — предупредил Аббан. — Одного этого достаточно, чтобы утратить уважение, которое ты заслужил в Лабиринте.
— Заслужу снова, — отмахнулся Арлен. — К чему уважение, если я не могу пройтись с другом?
Аббан низко поклонился:
— Хотелось бы мне в один прекрасный день увидеть землю, которая рождает столь благородных людей, как сын Джефа.
Арлен улыбнулся:
— Когда этот день настанет, Аббан, я сам проведу тебя через пустыню.
Аббан схватил Арлена за руку.
— Стой, — приказал он.
Арлен повиновался, хотя не увидел ничего необычного. По улице шли женщины с тяжелым грузом, а перед ними шествовал отряд даль’шарумов. Навстречу ему двигался другой. Оба отряда возглавляли дама в белых одеяниях.
— Племя Каджи. — Аббан указал подбородком на воинов впереди. — А те, другие, — Маджахи. Лучше обождем здесь.
Арлен сощурился на два отряда. Оба были одеты в черное и несли простые копья без узоров.
— Как ты их различаешь? — удивился он.
Аббан пожал плечами:
— Как ты их не различаешь?
Пока они наблюдали, один дама что-то крикнул другому. Они встали друг против друга и заспорили.
— Как ты думаешь, о чем они спорят? — спросил Арлен.
— Всегда об одном и том же. Дама Каджи верит, что песчаные демоны обитают в третьем круге Недр, а воздушные — в четвертом. Маджах считает наоборот. В Эведжахе точно не сказано, — добавил он, имея в виду красийскую священную книгу.
— Какая разница?
— Те, что обитают ниже, находятся дальше от взора Эверама, и их должно убивать первыми, — пояснил Аббан.
Дама визгливо пререкались, и даль’шарумы в ярости скрестили копья, готовясь защищать своих предводителей.
— Они станут сражаться друг с другом из-за того, каких демонов убивать первыми? — недоверчиво спросил Арлен.
Аббан сплюнул в пыль:
— Пар’чин, Каджи сцепятся с Маджахами и по менее весомому поводу.
— Но на закате поднимутся настоящие враги! — возмутился Арлен.
— Тогда Каджи и Маджахи встанут бок о бок, — кивнул Аббан. — Как говорится, ночью все враги — братья. Но до заката еще несколько часов.
Один из даль’шарумов Каджи ударил воина Маджахов в лицо тупым концом копья и сбил на землю. Через мгновение закипела общая схватка. Дама стояли в стороне, не обращая внимания на драку, и продолжали кричать друг на друга.
— Как вы это терпите? — спросил Арлен. — Почему Андрах это не запретит?
Аббан покачал головой:
— Андрах должен принадлежать ко всем племенам и ни к одному в отдельности, но в действительности всегда благоволит племени, в котором вырос. А если бы и не благоволил, то даже он не может положить конец кровавым междоусобицам в Красии. Нельзя запретить мужчинам быть мужчинами.