Мечта обретённая
Шрифт:
– О чём думаешь? – спросил он наконец.
Ресд чуть насмешливо прищурился – о, сколько можно найти смысла в этом внешне безобидном вопросе на шестом десятке лет жизни. Предложил:
– Посмотри направо.
Инфернал повернул голову в указанную сторону и настороженно осмотрелся.
– Дальше, Фауст, много дальше.
– Закат? – сообразил тот.
– Закат. Приглядись к нему.
С не меньшей настороженностью, чем до этого, парень начал присматриваться к закату.
– Красиво.
Ресд не сдержал улыбки.
– Возможно. А теперь посмотри налево.
На этот раз молчание длилось дольше.
– Закат, – рискнул озвучить первую мысль Фауст.
– Верно. И вот это – точно красиво.
Инфернал ещё некоторое время вертел головой в поисках принципиальных различий между сторонами.
– Ну ладно, сдаюсь. Где настоящий?
– А что ты подразумеваешь под настоящим?
– То и подразумеваю.
Ресд повернулся к собеседнику.
– Первый шаг к организации сознания и проникновению в глубинные его слои – отслеживание смысла, который вкладываешь в свои слова. Так что?
– Часть света, где заходит солнце, – Фауст пожал плечами.
– По сути верно. А теперь – смотри. Я большую часть жизни наблюдал за страной, которая практически официально – по здешним меркам – считалась центром мира. Да и географическое положение её соответствовало. За время своего существования она выдержала нападения где-то десятка таких, как ты, даже пару мировых войн, и при этом сумела не просто сохраниться, а увеличить территорию. А сейчас я возглавляю коалицию, которая за две недели уничтожила этот символ… удивительно – неизменности, или даже вечности каких-то устоев, порядков… Таким образом, для тебя, Фауст, закат – справа, где уходит за горы безымянная звезда, многими называемая Солнцем, а для меня – слева, где за другой грядой догорает столица великого государства… Многими называемого величайшим.
Усмехнувшись, повелитель драконов неторопливо пошёл к спуску с холма.
Нет, философ из него всё-таки слабый – не слишком-то он настроен на познание. Но, по крайней мере, свою личную выгоду Ресд тоже получил.
Шестьсот сорок семь, шестьсот сорок восемь…
– Долго ещё? – возмущенно крикнул Тавис рыцарю, не прекращая мерить шагами Тронный зал.
– Королева появится, когда закончит свои дела.
Шестьсот шестьдесят пять, шестьсот шестьдесят шесть.
Достаточно. Пусть будет круглая цифра.
– Ну, всё, автоответчик, ты меня достал! – остановившись, инфернал демонстративно подул на кольцо, тут же засветившееся багровым.
– Это теперь называется мирной посольской миссией? – презрительно поинтересовалась Ора. Девушка незаметно вошла в зал с другой, неотслеживаемой стороны. Два десятка её охранников быстро рассредоточились по помещению.
– Меня сначала вообще не хотели пускать в замок! – Тавис оскорблено поднял голову. – Как будто не пойми кто заявился, а не дружественный посол!
Ора с невозмутимым видом прошла к трону, устроилась на нём, закинув ногу на ногу, и только тогда – оказавшись заметно выше незваного гостя – продолжила разговор.
– Если ты не в курсе, то о дружбе я никогда не говорила, только о нейтралитете. Его-то я и соблюдаю. И потому не обязана впускать каждого, кто бьётся лбом о входную дверь. Ладно, – оборвала она собиравшегося было продолжить ругань инфернала, – хватит, говори, что тебе нужно, и убирайся.
Тавис скрестил руки на груди и выставил вперёд одну ногу.
– Я предлагаю тебе присоединиться к нашей коалиции. Мы все, и ты в том числе, находимся здесь очень мало времени, при этом другие поделили этот мир ещё полвека назад. Не имея достаточного опыта и знаний, единственное, что мы можем противопоставить им, это количество. Поэтому нам просто необходимо объединиться.
– Ну, допустим, – Ора покивала. – А теперь – своими словами.
– Э? – поняв, что над ним просто смеются, Тавис разъярился окончательно: – Что тебе ещё нужно, я не пойму?! Тебе и письмо прислали, и я лично пришел…
– Только не говори, что в вашей коалиции, – девушка с иронией выделила последнее слово, – всеми делами заправляешь ты.
Лицо инфернала пошло пятнами.
– Нет, не всеми. Однако от моего голоса многое зависит… – прищурившись, он добавил: – Поэтому советую всё же принять нашу сторону, а то вдруг мы решим сначала разобраться с второстепенными проблемами…
– Ты мне угрожать будешь, недомерок?! – Ора вскочила с трона. – Да ты из этого зала не выйдешь, если я захочу! Ты…
Еле заставив себя успокоиться, девушка села обратно. Сколько бы она отдала за то, чтобы прямо сейчас разделаться с этой самодовольной сволочью… Но – увы, интересы государства требовали иного, как бы непривычно ей это ни было.
– Передай главному, – Тавис дернулся, как от удара, – что я стану говорить только с ним. Если ему действительно нужны переговоры, он придёт. Но их не будет, если ко мне снова пришлют какого-нибудь психа. Иди!
И – прежде чем получить ответ, Ора ускользнула во внутридворцовый портал. Трата энергии, но сколько морального удовлетворения.
Инфернал аж заскрипел зубами от бессильной ярости.
Да, пока он не самый главный. Но от него тоже многое зависит – и кто знает, какой выйдет следующая встреча…
Глава 2
Столица Братства сумрака, как и подавляющее большинство других его поселений, не стремилась задавить своим величием. Скорее, наоборот: впервые бросивших на неё взгляд она обычно удивляла одним – отсутствием значимых впечатлений в принципе. Кто-то морщился и бросал что-то про «унылую мрачную крепость». Бывалые странники могли заключить, что город как будто специально построен так, чтобы не вызывать интереса.
Зажатый между тремя разномастными склонами гор, он целиком заполнил их все, приспособив естественные природные линии – и «изъяв» из общей панорамы. Бугристый «ковёр» зданий из одинакового тёмного камня начинался сразу за невысокой крепостной стеной и далее простирался во все стороны, сливаясь с окружающим фоном. С уверенностью сказать, где заканчиваются кварталы и начинаются скалы, могли лишь местные жители – солнце слишком редко навещало закрытую полудолину-полу-ущелье чтобы полагаться только на зрение. Они же утверждали, что столица имеет собственные, рукотворные контуры, складывающиеся из дифференцированных по высоте крыш неправильных форм, но в остальной Империи истории про тайную красоту Тверди считались своеобразной местечковой причудой.