Мечтатели (Загадочный любовник, Невеста для блудного сына)
Шрифт:
Она едва не умерла. Когда, проснувшись, остальные обитатели дома, к своему ужасу, обнаружили, что Александр исчез, прихватив всю имевшуюся в доме наличность и драгоценности, до которых только смогли дотянуться его руки, в доме на Уотер-стрит началась настоящая паника. О Каролин забыли. Им было не до нее в этой кутерьме паники, взаимных обвинений, вопросов полиции и агентов ФБР. Когда же Констанца наконец обратила внимание на то, что Каролин нигде не видно целый день, температура у больной зашкаливала, а тело сотрясалось от безудержных конвульсий.
Об исчезновении Александра ей рассказали лишь через пять дней, когда
Лишь спустя много лет подробности того происшествия вновь напомнили о себе. Однажды ночью, напуганная привидевшимся ей кошмаром, Каролин с криком проснулась. Она словно заново пережила события той жуткой ночи.
Александр Макдауэлл был мертв — это все, что она помнила. Кто-то стрелял в него и убил. Все прочие воспоминания были путаными и вызывали панический ужас. Впрочем, Каролин научилась не думать об этом. Научилась не задавать вопросов. И сны постепенно прекратились. Она смогла наконец загнать их во мрак забытого прошлого. Хотя Салли и тосковала по Алексу, но никогда не спрашивала, что ей известно о событиях той ночи. Со своей стороны, Каролин не хотела отнимать у нее надежду. Проще было забыть ту летнюю ночь, притвориться, что ничего не было.
И вот теперь она лишилась даже мнимого спокойствия. Во всяком случае, с появлением самозванца, лжеца, проходимца, который всеми правдами и неправдами сумел проникнуть в дом Салли, чтобы завладеть ее деньгами. Так к ней вернулись прежние сны. Похоже, отныне ей вновь не знать ночного покоя.
Нет, зря она тогда не сказала правду, даже если бы ее признание разбило сердце Салли. И сейчас ей меньше всего хотелось ворошить неприятные воспоминания, она не могла причинить боль той, кем дорожила больше всех на свете.
Да и как она смогла бы сознаться спустя восемнадцать лет? Ей оставалось лишь одно: держать рот на замке, внимательно за всем наблюдать, ждать, когда этот тип чем-нибудь себя выдаст.
И надеяться, что сны больше не вернутся к ней.
Пэтси Макдауэлл выглядела моложе даже собственного сына и уж точно красивее. Впрочем, чему удивляться? Над лицом и телом этой особы — которой, между прочим, стукнуло пятьдесят восемь, — неустанно трудились самые дорогие пластические хирурги. Кроме того, она постоянно сидела на какой-нибудь новомодной диете или опробовала новый комплекс физических упражнений под руководством личного тренера. Кожа Пэтси была золотисто-коричневого оттенка, достигнутого при помощи косметики по цене как минимум семьдесят пять долларов за унцию [2] и воздействия ультрасовременных соляриев. Карие, как у всех Макдауэллов, глаза, как всегда, равнодушно смотрели на Каролин. Пэтси лениво потянулась за сигаретой и с давно отработанным изяществом закурила.
2
Унция — 28,35 грамма.
— Как поживаешь, Каролин? — задала она свой коронный вопрос. Ее абсолютно не интересовало, что собеседница
— У меня как-то тревожно на душе, — спокойно произнесла она.
В ответ Пэтси не то улыбнулась, не то состроила гримаску.
— Разве нам всем не тревожно? Где этот загадочный пропавший наследник? Я нарушила свой график и притащилась сюда, в такую даль, не для того, чтобы напрасно тратить время.
Тетушка возлежала на диване в гостиной комнате, изящно скрестив красивые длинные ноги. Каролин отметила про себя, что она не случайно опустилась на обтянутый розовым шелком диван — он выгодно оттенял цвет ее светло-бежевого костюма. Совершенная картина требовала соответствующей рамы, и Пэтси умела подобрать именно то, что нужно.
— Я не видела Алекса этим утром, — сказала Каролин. На самом деле она все утро старательно избегала встречи с ним. — Когда ты приехала?
— Такое впечатление, что уже несколько часов назад, дорогая, — ответила Пэтси, зевнув. — Меня привез мой славный Джордж. Согласись, что мне повезло с сыном. И тем не менее все это ужасно утомительно. Пожалуйста, найди для меня Алекса. Скажи ему, что любящая его тетушка Пэтси умирает от нетерпения поскорее увидеть своего обожаемого племянника. Не говоря уже о его кузене Джордже. Они же ровесники и в детстве были неразлучными друзьями.
— Особой дружбы между ними я что-то не замечала, — поправила ее Каролин. Пэтси оставила ее слова без внимания, как всегда, готовая пересмотреть историю семейных отношений исключительно в свою пользу.
Впрочем, это еще мягко сказано. Если Пэтси и Уоррена, несмотря на все их высокомерие и эгоизм, еще можно было терпеть, то Джордж Кларендон, известный в детстве под прозвищем Поросенок Джордж, был совершенно невыносим. Элегантный, красивый, язвительный, он, казалось, вечно был занят тем, что пристально наблюдал за окружающими, старясь запомнить все их недостатки.
— Кажется, Алекс снова сблизился с Уорреном. Подозреваю, они почувствовали родство душ, — сдержанно ответила Каролин.
Пэтси смерила ее пристальным взглядом.
— Удивительно! — пробормотала она. — Ни за что бы не подумала, что Алекс и Уоррен могут сойтись. Хотя, конечно, прошло целых восемнадцать лет. Люди меняются.
— Верно.
— И все-таки, — продолжила Пэтси, — ты меня заинтриговала. Если Уоррен узнал и принял его, то мне, пожалуй, нет оснований сомневаться, настоящий ли это Алекс. В конце концов, Уоррен даже более осторожен и недоверчив, чем я. И всегда не прочь при случае мне об этом напомнить.
Каролин ничего не ответила, и это обстоятельство не ускользнуло от Пэтси.
— Салли, как я понимаю, тоже верит, что это он?
— Абсолютно.
— А ты, дорогая Каро?
Каролин терпеть не могла, когда ее называли Каро. Более того, подозревала, что ее собеседнице это прекрасно известно. Тем не менее она изобразила сдержанную улыбку.
— Я по натуре недоверчива.
Пэтси пожала плечами:
— Думаю, мне придется принять собственное решение. — С этими словами она выглянула в окно. День выдался холодный, пасмурный, и снег на бурой земле так и не успел растаять. — Не лучшее время года для встречи родственников. Сегодня приедут Тесса и Грейс. Мне хотя бы удалось уговорить Грейс не привозить сюда ее шумных отпрысков. Дети вызывают у меня аллергию.