Мечтай до заката

Абаимова Анна

Такого света казалось недостаточно. Парень предполагал, что где-то совсем рядом в темноте притаилось нечто гораздо более серьёзное, что стоило увидеть в первую очередь – поэтому волновался и секунда за секундой движения его становились резче. Суматошно он выхватывал из темноты всё подряд: вот его свет скользнул по каменным плитам пола, потом – по изысканным витражам, дальше пробежал по стене и вот тут остановился. Замер.

Рома подошёл ближе и тоже замер, освещая свои фонарём небольшой кусок стены. Рука его задрожала и вместе с этой дрожью свет замерцал, потом погас – это от волнения парень нажал кнопку на фонаре и тот отключился.

Теперь он не сразу сообразил, что произошло, и только спустя несколько секунд включил фонарь снова.

То, что рассматривал он на стене, никто другой ни счёл бы чем-то особенным: старинная нарисованная маслом фреска, на ней – женщина в летящих одеждах, лицо близко-близко, так что можно заглянуть ей в глаза. Он и заглянул – сначала просто так, а после понял, что когда-то уже видел эти глаза. Где? На картинке в каком-нибудь художественном альбоме? А может в жизни? От такого узнавания холодок пробежал по спине и капелька такого же холодного пота стекла прямо по позвоночнику – он узнал в этой нарисованной женщине свою бабушку.

Разумеется, даже не думал, что это в самом деле она – такое было невероятно. Однако это необъяснимое сходство опутало мысли каким-то странным дурманом. Несмотря на то, что нарисованная женщина была молода и он никогда не видел такой свою бабушку, просто потому что тогда ещё не родился, он знал черты её лица и выражение глаз. «Как много в мире похожих лиц», – подумал он, намереваясь отойти и отправиться дальше, однако это не удалось – ноги будто приросли к полу, отекли и онемели.

Вдруг Рома почувствовал, что неожиданно сильно захотел есть.

Внезапный голод удивил – ведь совсем недавно он съел огромный кусок пиццы с сыром, колбасой и томатами, так что до утра точно не мог проголодаться… Парень сглотнул слюну и обнаружил, что во рту пересохло – пить тоже хотелось. «Так бывает перед смертью», – почему-то подумал он, вспомнив, как именно бабушка рассказывала ему такие страшные вещи, которые явно не могла знать наверняка, но о которых тоже ей кто-то рассказал. Голод усиливался и жажда тоже. Парень хотел поискать в сумке, зная точно, что там есть у него вода, но руки онемели и он не мог ими пошевелить. «Я умираю?» – такой тревожный вопрос появился в его сознании и он боялся, что кто-то в темноте, тайком спрятавшись рядом, теперь ответит на него утвердительно. «Наверно, так и случаются встречи с Дьяволом, а после человека просто не могут нигде найти», – подумал он.

В следующую секунду услышал совсем рядом какой-то скрежет – будто кто-то ногтями проводил по каменным плитам пола…

Рома хотел закричать, но это тоже не удалось – голос его охрип и звуки не срывались с губ. Оставалось тогда слушать этот скрежет и дальше – он всё настойчивей и громче раздавался в тишине, однако теперь показалось, что страшный незнакомец с огромными жёсткими ногтями находится вовсе не в этом зале, а где-то ниже – может в подземелье, находящемся под старинным зданием, или даже в самой преисподней, если только звуки оттуда в самом деле могут слышать люди. Пронзительный скрежет был ни с чем не сравним и такого Рома точно прежде не слышал – тотчас вспомнил поверья, что перед смертью, особенно преждевременной, за человеком из мира мёртвых прилетают души умерших или бесы рвутся из недр Ада, торопливо стараясь уволочь новую душу туда… Задрожал.

Вспомнил, как целая стая разноцветных бабочек кружила по комнате, когда умирала бабушка, в то же время она слышала,

как под полом кто-то царапается, будто норовя разодрать толстенные доски. Но погреба под бабушкиным домом никогда не было, да и звук этот слышала лишь она сама, а все остальные, сколько бы ни прислушивались, ничего не могли услышать… Теперь Рома догадался – это силы Добра и Зла боролись между собой за её душу. А может и вовсе всё было совсем иначе. Может умирала она, потому что постарались злые люди, которые просили бесов погубить её, а добрые сущности, представ в этом мире бабочками, пытались её защитить… Чем дальше парень начинал размышлять, тем больше замечал, что мысли его бредовые. Даже не сомневался – рассудок его помутился и он совсем сойдёт с ума, если не выберется отсюда.

– Фаусто, – позвал он тогда, напрягаясь изо всех сил.

Звук его голоса разлился повсюду и утонул где-то в глубине помещения…

Скрежет тотчас прекратился, а свет фонарика совсем неожиданно выхватил из темноты ту стену, где находилась дверь. Рома кинулся туда и это ему удалось – онемение в ногах прошло и теперь только его торопливые шаги было слышно в пустоте старинного зала.

– Представляете, это имя – Фаусто, – оно правда магическое, – торопливо проговорил он, едва выйдя на свежий воздух. – оно работает, как в ту, так и в обратную сторону.

Рома едва переводил дыхание и, глотая воздух, радовался тому, что продолжает дышать. «В одиночку тут лучше не бродить», – подумал он и упорно ждал, когда Никита с Лилей подбегут к нему.

– Эй, ребята, вы где? – продолжал он.

Никто не отвечал.

Тогда он напряжённо стал всматриваться в темноту, однако здесь, во внутреннем дворике старинного аббатства, оказалось вовсе не так темно, как в помещении, и хоть луна на небе светила лишь тоненьким ободком своего полукруга, всюду были звёзды и они сияли как-то особенно ярко. Никиты и Лили нигде не было. Уйти отсюда вот так без него они точно не могли, значит зашли в какую-то другую дверь, но искать их Рома не решился. Он стал просто ждать, прислонившись спиной к массивным воротам.

***

– Фаусто, Фаусто, – услышал Никита зловещий шёпот, однако совсем не узнал голос, который его звал.

Да и это его новое имя мог ли здесь кто-то знать ещё кроме него и его спутников. Однако звали настойчиво и он никак не мог избавиться от соблазна ответить: «Я здесь». Тем не менее не отвечал, притаившись в темноте.

Минуту назад он наугад распахнул какую-то дверь, уверенный, что Лиля точно пойдёт вместе с ним. Перед этим они с удивлением обнаружили, что остались вдвоём – Рома куда-то исчез и они не могли понять, куда он подевался, потом предположили, что наверняка тот потихоньку проскользнул в какую-нибудь дверь, потому что решил разузнать здесь всё раньше их или потому что на крик его в самом деле отозвался Дьявол. Искать не спешили, надеясь, что сам он появится в скором времени.

Теперь Никита замер, прислушиваясь к этой волнующей тишине, пытаясь определить, откуда звал его неизвестный. Фонарик он вовсе не подумал взять, просто знал – он есть у Ромы. Предположил, что наверняка тот уже рыщет по здешним подземельями, обиделся на него, потому что в темноте сложно было сделать даже один шаг. Потом рассудил, что силы зла наверняка ненавидят свет и Рома запросто может их отпугнуть, а значит без фонарика было гораздо больше шансов на заветную встречу.

– Фаусто, – кто-то позвал его снова.