Мечты о счастье
Шрифт:
– Помните Шута? – крикнула Майя вслед, когда эти двое шли к двери. – Не забывайте того, что я о нем говорила.
Кэтрин не обернулась. Когда дверь захлопнулась, Майя со вздохом оглядела унылого дракона, созданного в процессе разговора. На самом деле в картах Кэтрин Шутом была она, Майя, а Смерть обернулась самым худшим – уходом из жизни. Судя по словам Акселя, мистер Пфайфер приходился Кэтрин дальним родственником.
Август 1946 года
«Я выгодно вложил сбережения в недвижимость и не сказал Долли ни слова. Она не знает и о ребенке. Я не
Глава 30
Сдачи можно получить от любого, реже всего – от автомата.
Положив трубку, Аксель повернулся к окну и заметил, как Ральф и Кэтрин в спешке покидают соседнее здание. Это зрелище не сулило ничего хорошего.
Разумнее было не соваться в магазин, а подождать до вечера. Если Майя бурлила эмоциями, за это время она вполне могла успокоиться. Ведь еще совсем недавно Аксель держал ее в объятиях, спящую и обнаженную. Воспоминания об этих минутах согревали давно остывшие уголки его сердца, и очень не хотелось, чтобы едва возникшие узы распались. Брак, как и бизнес, процветает, только если действовать с умом. Рациональный подход куда разумнее сентиментального.
Рассуждая таким образом, Аксель бежал вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Он понятия не имел, что его ожидает, знал только, что скучать не придется. Прежде он не был так любопытен, но стоило этой черточке характера проявить себя, как она стремительно разрослась.
Динамики молчали, и в магазине царила зловещая тишина. Аксель запоздало вспомнил, что здесь теперь заправляет Клео. Однако он знал и то, что Майя явилась с визитом. От Клео мэр не бежал бы как от огня.
Утро выдалось туманное, но никто не включил свет в задней части магазина. Аксель исправил упущение, огляделся и обнаружил Майю в вольтеровском кресле, с агукающей Алексой на руках. Едва согретые, уголки сердца остыли снова, стоило обменяться с ней взглядами.
– Ну и что новенького сказал наш мэр? Аксель уселся, почему-то отчаянно желая чаю с жасмином. Но никто не предложил ему – разносортный сервиз так и оставался в школе.
– Многое. И все о том, как почесывают спинку, – неласково ответила Майя.
– Это из тех времен, когда я был на грани потери лицензии, – сказал Аксель, не без труда припомнив давний разговор. – Кстати, я ничего конкретного не обещал, просто прикидывал, куда можно перенести школу.
– Я не собираюсь ее переносить. – Было заметно, что Майя избегает встречаться с ним взглядом. – А тебя это вообще не касается! Это моя школа.
– Послушай, – осторожно начал Аксель, – не хотелось тебе говорить, но эти земли, быть может, стоили Пфайфера жизни. Мэр заодно с застройщиком, потому что вложил в проект большие деньги. Я никого не обвиняю, просто хочу, чтобы ты знала: это опасно, , как для тебя, так и для детей.
– И ты думаешь, что кто-то поднял руку на старика ради его обветшалого дома? Что за ерунда! Ведь завещания не существует. Ты ведешь себя как параноик.
– Как раз наоборот: если завещания нет, по закону недвижимость идет с молотка, а вырученная сумма делится между наследниками. Это в интересах мэра, потому что земли после продажи будут переданы под застройку. Пока аренда не прервана, продажа невозможна, а значит, ты и есть главная помеха.
Чем дольше Аксель говорил, тем больше нервничал. Не то чтобы он думал, будто Ральф Арнольд способен на убийство, но что он знал о застройщике или наследниках покойного?
– Почему мэр прицепился именно к этому куску земли? – спросила Майя, рассуждая вслух. – Особняк, да и вся территория являются исторической ценностью, а они хотят понастроить там безликие кондомы!
– Кондоминиумы, – поправил Аксель с усмешкой.
– Все равно строения, безликие, как кондомы! Пусть строят на табачном поле.
– Майя, давай не будем препираться...
– Ах, я препираюсь! И что же? Моя строптивость приводит тебя в бешенство? Что ж, я уже видела, как ты бесишься.
Она метнула взгляд из-под густых ресниц, и Аксель едва не забыл, о чем разговор. Понимающая усмешка заставила его стряхнуть оцепенение. Ему бы следовало помнить, что простодушного в этой женщине – один вид, и только.
– Я не бешусь, я взываю к твоему здравому смыслу.
– Тогда прекрати говорить гадости о моей сестре, – заявила Майя ни к селу ни к городу. – Человеку свойственно ошибаться! Клео совершила ошибку и дорого за это поплатилась. Надо поверить в нее, тогда...
– Черт возьми, Майя! – крикнул Аксель и не без труда заставил себя понизить голос: – Наркомания, как и алкоголизм, неизлечима! Ты можешь вылезти вон из кожи, но не думаю, чтобы это помогло. И даже если она каким-то чудом справится с пагубной привычкой, это не главное...
– Верно, не главное! – перебила Майя так резко, что Алекса испуганно пискнула. – Главное то, что ты хочешь все держать под контролем, все устраивать за всех. Не выйдет! Каждый имеет право делать со своей жизнью все, что пожелает, исправить или испортить ее по своему усмотрению! Это касается и моей жизни. Школа – моя мечта, а мои мечты тебя не касаются!
Все это было чистой воды нелепицей, но жизнь с Майей так подточила логику Акселя, что он не сумел подыскать достойных возражений. Она стояла, прижимая Алексу к груди, как щит, и это мешало зацеловать ее до головокружения и сбить с дурацкого хода мыслей.
– Меня касается судьба наших детей, – сказал Аксель. – Я не позволю подвергнуть их опасности. В данный момент недвижимость Пфайфера заморожена, и ничего нельзя предпринять, но когда условия будут благоприятнее...
– Аксель! – перебила Майя, баюкая ребенка. – Почему тебе непременно нужно беспокоиться? В смерти мистера Пфайфера нет ничего зловещего: он был найден со стаканом в руке и полупустой бутылкой спиртного. Родня раздула эту историю потому, что он якобы капли в рот не брал. – Внезапно она просияла. – Знаешь, что говорит Клео?
Он не горел желанием знать. Клео никогда не говорила ничего такого, что было приятно слышать.
– Что же?
– Что старик Пфайфер был нашим дедушкой!
Аксель откинулся в кресле и прикрыл глаза рукой. Так хотелось вернуться к простому, ясному и последовательному ходу если не жизни, то хотя бы беседы, но бесполезно было и пытаться.
– Не хватало только обвинения в убийстве, – проворчал он, – а мэр уж точно вас обвинит, если это выплывет. В браке у старика детей не было, значит, все его наследники – непрямые. У вас с Клео будут права на львиную долю имущества.