Мечты сбываются
Шрифт:
– Поцеловала и не жалею. Стоишь ты любви, Рох. Или как там зовут тебя на самом деле. Хороший ты, добрый. Маг великий... А поцеловала я тебя, чтобы духа не звать... Он убил бы тебя. А ты не заслужил пока смерти. Потеря контроля над магией, вещь такая... сложная. И у меня бывало...
Собралась. Хватит разговоров! Ни к чему они. Ни один, ни другой не переменятся:
– Всё. Прощай. И не ищи меня. Будь счастлив!
Не дала ему ни слова сказать. В дом пошла. Как бы там ни было, щит её полчаса даже нападение армии выдержит без подпитки. Им более чем
Вошла в дом. Дети уже переоделись, сумки в руках. Ни дать, ни взять скромные городские жители мира Борос. Щёлкнула пальцами: личина, платье и причёска у неё теперь соответствующие. Платье, то самое, в пространственном кармане. Сумку в руки. Готова и она. Портал открыла. Лушу на руки, Горыня рядом. Прощай, родной мир!..
Вышли в той самой подворотне, что облюбовала для себя раньше. И пошли искать постоялый двор поприличнее. Нашли, заселились. В оборотням Кира решила не ходить. Сюрприз. Он и должен быть. Тем более, что личину снова надела она: бледнокожей, светловолосой аристократки, довольно юной. Кто ни увидит их теперь, сразу поймёт кто они и зачем здесь: обедневшая дворянка с братом и сестрой придёт просить короля о милости, восстановлении справедливости, наследстве. Да что угодно! Ей останется только кивать и вздыхать жалостно.
Еду Кира попросила носить к ним в номер, чтобы не мелькать лишнее. Не будет она никому ничего сообщать. За три дня никто не умрёт от страха, тем более духи, а дурень этот, Рох, к тому времени, уйдёт, наверное.
Поужинали, дети легли спать. А Кира села платье дошивать. Совсем чуток осталось. И думала. О Рохе, в том числе. Жалко его. Явно же женщина предала. Ушла, наверное, к тому, кто побогаче. Вот и травма у него... Жалко. Пусть счастлив будет! И рук не распускает больше... А то вздумал...
Почти до утра шила Кира, но закончила-таки своё платье. Подремала с утра, проснулась. Дети не спят уже. Смотрят на неё настороженно. Все страхи их опять всколыхнулись, наверняка.
Улыбнулась Кира. Спросила легко:
– Испугались вчера?
Ответил Горыня, Луша только кивала, подтверждая:
– Нет. Если бы испугались, то не спали бы... А что, староста наш, нарвался-таки?
Уставились на неё в четыре глаза. Вздохнула. Ничего не скроешь от них! Ответила:
– Нарвался. А что заметно было, что нарывался?
Ответила Луша. Авторитетно:
– Всем заметно было, кроме тебя.
Решила Кира не переживать попусту. Что было, то было. Нет её вины, не привечала она оборотня. Улыбнулась:
– А давайте завтракать!
***
После обеда пошли они записываться к королю. В тот самый амфитеатр, где коронация происходила. Туда, конечно, по одному впускали или семьями, кто как пришёл. Остальные толпились на улице. Тут же и запись велась.
Пришли, записались. Пожилой секретарь сокрушался, что пришла Кира так поздно. Теперь очередь её будет только послезавтра. В самом конце "дней просьб". И невдомёк ему было, что того она и хотела. Ждать прямо тут было не обязательно, но Кира осталась. Дети нашли себе друзей, бегали тут же, на площади. Чего сидеть
И ей интересно посмотреть, послушать. Только щиты приходилось держать на высшем уровне. Потому, что безопасность обеспечивала Тайная Канцелярия. Тут и там мелькали знакомые лица. Один из Кириных приятелей-оборотней даже попытался приударить за ней.
Ходил-ходил вокруг. Кира испугалась даже, что раскрыл он её. А он возьми и пригласи её на обед. С братом и сестрой, конечно. Вот уж не думала Кира, что дюжему, жизнелюбивому оборотню нравятся анемичные аристократки! Посмеялась бы, да не станет. Чувства же... Заикаясь и краснея, сказала ему, что помолвлена она. Даже не солгала ничуть.
Так до вечера и болтались, пока время ужина не подошло. На следующий день, выспавшись, сходили туда же, отметились. Что на месте они и аудиенцию ждут. А после повела Кира детей гулять. Пообедали тоже в городе. Вернулись уставшие. Поужинали и спать улеглись.
А Кире не спалось совсем. Каким он будет, завтрашний день? Что принесёт ей и её дракону?.. Страшно ли ей было? Да! Но страх этот был не такой, как раньше. Был он похож на то, как когда стоишь на круче. И страшно, и так хочется прыгнуть! С теми мыслями и заснула.
Проснулись дети, а мама их собирается. Причёску делает, платье готовит. Принесли завтрак. Кира иллюзию набросила, а платье в другой комнате. Позавтракали.
Кира надела то самое платье. Иллюзию набросила. Да несколько раз, чары усиливая. Чтобы никакое сверкание не прорвалась. Вот и получилось то же серенькое платьице сироты, что было вчера.
Пошли к амфитеатру. Подтвердили, что на месте они. Да так и остались, только пообедать отлучились. Не без умысла Кира сидела тут. Записалась она одной из последних, но не последней же. А как придёшь и скажешь: "Хочу последней идти к королю!". Не поймут. Вопросы возникнут лишние.
Вот и пропускала Кира вперёд себя старушку или калеку, или ещё кого. И отговорка у неё всегда одна была: "Нам всё равно потом на постоялый двор. Детям скучно там, а здесь веселее". Это правдой и было.
Ушлые дети просекли её хитрости. Луша спросила тихонько:
– Нам ведь нужно последними?
Кира глянула в широко распахнутые глазищи дочери, в которых на самом их дне плескался нешуточный ум и хитрость, и подумала, что союзники ей не помешают. А потому просто кивнула. Луша поцеловала её в щёку и убежала. На людях они её, понятное дело, мамой не звали.
Так вот Кира пропустила всех, кого могла. Им следующими идти. И выяснилось тут, что пропала "младшая сестрёнка" её. Сказала она тому самому дедку-секретарю, чтобы шли все, кто после неё, а сама с Горыней кинулась искать. Дед не рассердился на Киру, помощь даже в поисках организовал.
Испугалась Кирия, что найдут профессионалы девочку её мигом. Да только хитра оказалась Луша. И опыт, судя по всему, имела немалый. При мысли о том опыте, дурно делалось Кире. А потому дёргалась и переживала она очень натурально. Даже притворяться не пришлось!