Мечты сбываются
Шрифт:
– Да. Даже в газете про нас писали. И про Бориса.
– А что писали?
– Снова спросил Павел.
– Мол одарённые ребята, под руководством неравнодушного талантливого музыканта, поют и играют стоящие вещи, ну и всё остальное в том же духе.
– А кто пишет для вас музыку?
– Павла это особенно интересовало.
– Вообще - то авторы разные, несколько композиций самого Бориса, несколько из ретро репертуара, а одну вещичку, она очень людям нравится, написал наш бас-гитарист Толян Мацук. Ещё есть пара композиций, - тут Игорь замолчал, - был у Бориса друг, он погиб в ДТП, талантливый
Некоторое время друзья шли, молча, потом Павел сказал:
– Вроде бы всё чисто, честь по чести, но у меня всё равно такое чувство, что Борису нельзя доверять. Игорёк, ты, когда про пианиста говорил, то опечалился. Что это за человек, ты знал его?
– Знал. Он, кстати, и художником был неплохим. Картины писал маслом и в акварели, рисовал классно! У сестры в комнате большой портрет висит, так вот это его работа, - Игорёк замолчал и опустил голову. Павлу показалось, что тот чуть ли не плачет.
– А как звали этого пианиста-поэта-художника?
– спросил Павел.
– Звали его Пётр Николаевич Ершов. Я его просто называл Петро, как Борис, или Петушок или Петруша, как звала его Ленка. Хороший был человек, сейчас мало таких, - ответил Игорь.
– Так этот Пётр был Борису другом?
– Да и одноклассником. Он с моей сестрой дружил. Они уже пожениться хотели, к свадьбе готовились, а тут вдруг такое....
– Игорь замолчал. Павел понял, что Игорю трудно говорить. Некоторое время ребята шли молча.
– Игорёк, первым заговорил Павел, - так они оба, выходит, твою сестру любили?
– Выходит так, - ответил Игорь, - Ленка очень переживала, после смерти Петра, мы с батей боялись, как бы она в психушку не попала. После похорон сутками сидела в своей комнате, от еды отказывалась, почернела вся, страшная была, как смерть ходячая. И плакать уже не могла, все слёзы выплакала. У неё даже зрение после этого испортилось, до того наревелась. Честно говоря, если б не Борис, не знаю, что бы с ней было. Он её развлекал, как мог, водил гулять, уговаривал поесть. Она потом сама признавалась, что Борис её к жизни вернул. Всё было хорошо. Но потом что - то произошло, какая - то кошка между ними пробежала. Ленка Бориса больше не хотела видеть. Потом они снова помирились, через два месяца. В эти два месяца Борис похудел, выпивать начал. А когда они помирились, Борис сделал ей предложение, но Ленка ему отказала.
Глава 4
Прошло несколько недель после этого разговора. Павел играл в группе на соло гитаре, пел. Он уже привык к ребятам, не терялся на сцене. С Борисом у него были хорошие отношения, и он уже почти забыл о своём первом чувстве недоверия к нему. Часто Павла навещал Сергей Григорьев, познакомил парнишку со своей дочерью Юлей. Этот день на всю жизнь запомнился Павлу.
Ребята доиграли последнюю композицию и собирались расходится.Тут к Павлу подошёл Григорьев. Рядом с ним стояла высокая симпатичная светловолосая девушка. Она приветливо улыбалась.
–
– Привет! Я - Юля! Так вот, как выглядит гений!
– Она посмотрела на отца, потом на Павла, - Папа мне про тебя столько рассказывал, что я не выдержала и решила с тобой познакомиться, пока ты не стал звездой!
– Она говорила смеясь, но безобидно. Ей очень шла улыбка и глаза её при этом лучились.
– Ну, до звезды мне, как до Китая пешком, да я и не стремлюсь к этому!
– Ответил смущённый Павел, - Да, я Павел!
– Он протянул девушке руку. Она дружески и непринуждённо её пожала, - Очень приятно!
– Сказали они одновременно и засмеялись.
Юля сразу нашла с Павлом общий язык. Она была на несколько месяцев старше, но держалась просто, и Павел не замечал этой разницы. Юля училась на дизайнера в университете, серьёзно занималась живописью и любила фотографировать, везде с собой носила фотоаппарат. Она была самой младшей в своей университетской группе, так как учиться в школе начала с шести лет, но была намного умнее своих сверстниц.
– Ты везде с собой эту пушку таскаешь, - сказал ей как то Павел, - не надоедает?
– Нет, - ответила девушка, - я уже привыкла. Всё время что - нибудь с собой ношу, если не фотик, так мольберт. Если в руках ничего нет, так мне уже чего - то не хватает. А ещё я с собой иногда диктофон ношу.
– Зачем это? Шпионишь за кем-нибудь?
– Павел засмеялся.
– Нет, не шпионю. Мне иногда умные мысли в голову приходят, вот я их и записываю!
– И часто тебя посещают умные мысли?
– Не точто бы часто, но бывает. И, как раз, назло, когда с собой диктофона нет! Иногда я эти мысли вспоминаю и записываю, а иногда нет.
– Неужели так трудно запомнить эти мысли, если они действительно умные?
– смеясь спросил Павел.
– Да!
– Так же меясь ответила Юля, - если учесть, что они порой рождаются рифмованными, как стихи и в суете дня к вечеру улетучиваются. Я потом вспоминаю основную мысль, но рифма уже такой классной не получается! Я одно время увлекалась стихосложением. А ты стихи не пишешь?
– Бывает. Но я чаще к своим песням слова пишу, а это, как известно, тоже стихи.
– А мне почитаешь?
– Юля интересовалась искренне, не из праздного любопытства и Павел это чувствовал.
– Как нибудь в другой раз, я сейчас не настроен. Не обижаешься?
– Он посмотрел на Юлю.
– Нет! В другой так в другой! Ты же не отказываешься! Я тоже иногда бываю не в настроении!
– Ты? Не может быть! Сколько я тебя знаю, ты всегда улыбаешься! Кажется, оптимистичнее тебя я не встречал человека.
– Да, я стараюсь держаться. Но я ведь не робот, и у меня тоже бывают срывы. Однако ты прав, по натуре я оптимист. Паш, а ты чего-нибудь боишься? Вернее, не так, есть ли что-нибудь такое, чего не боятся многие другие, а ты боишься?
– Даже не знаю, как ответиь? Я как - то не думал об этом.
– Например, мертвецов, боишься?
– Юля улыбалась.
– А чего их бояться? Мёртвый ничего тебе не сделает! Лежит себе, гниёт в земле и даже не чувствует, как он разлагается и его съедают черви.