Мед для медведей
Шрифт:
– Отлично! Мы, старики, вполне способны доказать вам, зеленым юнцам, что у нас еще есть порох в пороховницах.
Окно было достаточно большим. Так было специально задумано государственными строителями, но не для того, чтобы в квартире стало светлее, а чтобы сэкономить дефицитные кирпичи. Пол сдвинул вверх раму и осторожно выглянул на улицу. Он припомнил, что в «Войне и мире» дело происходило на третьем этаже. Здесь было намного выше. За окном мирно дремала теплая летняя ночь. Скоро должен был наступить рассвет. Черные силуэты зданий, бесформенные тени, тусклые огни. Почувствовав легкую дурноту, Пол отошел подальше. Нет,
Надежно придавленный Алекс подал голос:
– Не надо, не делай этого, папаша.
– Ладно, в конце концов… – забормотал Пол, лихорадочно соображая, как бы без особых потерь выйти из неловкого положения. Ну тут его взгляд упал на Анну. Ее тонкие губы растянулись в коварной усмешке. Она встряхнула бутылку, затем медленно взяла ее за горлышко, перевернула и, не сводя глаз с Пола, сделала движение, которое должно было имитировать совокупление. – Ты своего добилась, сука, – сказал Пол. – Дай мне эту чертову бутылку.
Все происходящее ему не нравилось. Ему совершенно не хотелось лезть на подоконник, который был слишком уж узким, гладким и покатым, тем более что рама до конца не поднималась и приходилось очень низко пригибать голову. На ум пришло сравнение с приговоренным к казни узником, на которого вот-вот обрушится безжалостная гильотина. Пол крепко держался руками за подоконник, стараясь утроиться понадежнее. Где-то позади, уже без всякой надежды в голосе, Алекс продолжал бубнить одно и то же:
– Прекратите, немедленно прекратите. Я здесь хозяин, и я требую…
Пол свесил ноги вниз и так плотно прижал их к стене, что почувствовал трещину в кирпичной кладке. Ему услужливо протянули заранее откупоренную бутылку. Пьер икнул и убрал руки. Больше никто не поддерживал Пола. Ему никогда еще не было так страшно. Теперь он мог надеяться только на себя. Он поднял бутылку, но его голова была плотно прижата к нижнему краю рамы. Он не имел возможности запрокинуть голову, чтобы сделать глоток.
– Я не могу! – закричал Пол по-русски. – Это невозможно сделать.
Он попытался влезть обратно в комнату, для чего первым делом вернул в помещение свою левую ногу. Добровольные помощники тут же схватили ее и теперь держали достаточно надежно, а Пол скорчился на узком подоконнике, пригнув голову почти к коленям, размахивая руками и прислушиваясь к бульканью водки в бутылке. Он отчаянно пытался перекинуть в комнату и вторую ногу, но никак не мог. В ужасно неудобной позе он балансировал на узком подоконнике, готовый в любой момент выпасть в темноту. Он уже слышал голоса ангелов, приветствовавших его в раю. В то время как его земной хозяин кричал со слезами в голосе:
– Боже мой, папаша, что же ты наделал.
Но даже охваченный первобытным ужасом, Пол не мог не думать о водке, которая тонкой струйкой лилась из бутылки в ночную тьму. Изогнувшись, он поднес горлышко ко рту и принялся судорожно глотать. В конце концов, какая разница, в каком обличье к тебе явится смерть? Теперь его удерживали на этом свете только вцепившиеся в левую лодыжку руки любителей джаза. Но вот сделан последний глоток, и бутылка опустела. Пол демонстративно опрокинул ее, чтобы наглядно продемонстрировать ее пустоту. Одобрительные крики из комнаты стали громче. Он эффектным движением отправил бутылку в темную пустоту. Через несколько
– Что ж, папаша, если ты представляешь Запад, там нет декадентства, усек?
Пол сам был потрясен собственной отвагой. А проигрыватель все еще продолжал играть, правда теперь его кто-то включил не на ту скорость. Издаваемые пластинкой звуки ассоциировались с выполненной в готическом стиле картиной рая, по которому снуют крылатые фигуры архангелов. Пол с чувством продекламировал отрывок из пьесы Шекспира, улыбнулся, услышав аплодисменты, важно поклонился и заявил:
– А теперь, друзья, предлагаю всем обнажить наши тела.
Глава 4
– Просыпайся, просыпайся и выметайся отсюда!
Разве могут обычные веки (они же такие маленькие и непрочные!) защитить глаза от надвигающегося света вселенной? Пол, или кто он там был, чуть-чуть приоткрыл глаза и немедленно убедился в неподъемной тяжести век. Затем он слабо шевельнулся и глухо застонал от жуткой боли во всем теле. Поневоле вспомнился Боб Дэринг, герой знаменитого комикса, который печатался в «Журнале для мальчиков» еще в тридцатых годах. Он вышел из космического корабля в открытый космос, чтобы ликвидировать какую-то неисправность, и, охваченный любопытством, на секунду снял защитные очки, чтобы взглянуть на космическую тьму. И тут же ощутил, каким бывает гнев Господень. Пол никогда не думал, что свет может быть столь злобным и мстительным. Он снова плотно закрыл глаза и издал нечленораздельный звук.
– Немедленно вставай с пола, папаша! Хотя я больше не должен так к тебе обращаться. Я имею полное право называть тебя мерзкой пьянью и грязным ублюдком. Но не делаю этого. Потому что я сдержанный и терпеливый человек. Цени это. Я хочу только одного: чтобы ты встал и убрался отсюда. Это конец, понимаешь? Конец!
Пол знал, что это. Он вытянул вперед дрожащую руку и ощупал себя. В пределах досягаемости, конечно. У него рак мозга, протянувший свои терзающие клешни и в лобную часть, и в височные, не забыл и про затылок. Он лежал на полу, полностью одетый, не хватало только пиджака и зубного протеза. Пиджак в настоящее время изображал из себя подушку, а непонятная твердость под левым ухом – не что иное, как темные очки, которые он всегда носил в нагрудном кармане. Лето было теплым и солнечным, поэтому очки должны быть наготове в любой момент. Пол с колоссальным трудом извлек их из кармана, а затем потратил несколько долгих минут, чтобы водрузить их на нос. Только затем он приподнял грозящую развалиться на мельчайшие осколки голову и обратил мутный взор в сторону Алекса.
Тот даже отшатнулся, настолько его переполняло отвращение. Сердце Пола билось так громко и часто, что этот звук, по его убеждению, должны были слышать даже соседи по дому. А где-то рядом затаился огромный дракон. Должно быть, кто-то держал его вместо собаки. Он ритмично поднимал свой ужасающий хвост и со стуком опускал его на пол, вздымая столб пыли. Пол кашлял и задыхался в этой пыли, но ничего не мог изменить. Его рот представлял из себя сточную канаву, наполненную зловонными отбросами. Мусорная куча, зовущаяся Адом, что за пределами Иерусалима.