Мед.ведь.ма
Шрифт:
– Почему?
– Одна ты не выживешь.
– Не говори так! Ты поправишься, - начала врать ей и себе я.
– Не будем тратить время на глупые фантазии, - пресекла она мою попытку. – Здесь нельзя оставаться. Ты моя преемница, но ты беззащитная и неумелая. Возможно, тебе не передалось моих способностей, но если о тебе они узнают…
– Они? – услышала я странность в её фразе. – Кто – они?
– Плохие люди, Элия. Очень плохие, - бабушка крепче сжала мою ладонь. – Те, кого мы сторонились, эти сельчане
– Зачем? – я пожала плечами. – Ты же сама говорила, что в городах и далеко отсюда есть врачи и медицина, которые вытеснили знахарок, и нам приходится жить в подобном месте, чтобы быть нужными хоть кому-то.
– Прости, Элия, я не говорила тебе всей правды, - по её сиплому голосу и потемневшим запавшим глазам я поняла, что это всё её вынуждает говорить приблизившаяся смерть. Она не хотела уходить, оставив меня в полной растерянности. Или не предупрежденной о чем-то. – Я вовсе не потому пришла сюда когда-то, что перестала быть нужной… я спряталась сюда, потому что была слишком нужна тем, кому нельзя служить, кому я не могу открывать тайны.
– О ком ты, бабушка? О каких тайнах?
– Тайн много, Элия, - на дворе прогрохотали очередные раскаты, и бабушка вздрогнула, прислушавшись. – Но они всё-таки нашли меня… они идут!
– Кто? – я посмотрела на запертую дверь. – Это гроза, бабушка, там никого нет.
– Они идут, Элия! – громче проскрипела она, пытаясь подняться, но я не дала, опустив её на подушку.
– Это гром, всего лишь эхо молнии! – Я никогда не видела у неё таких испуганных глаз, словно безумных. Эти черно-карие глаза всегда были самыми разумными и здравомыслящими из всех, и вдруг они трусили и паниковали.
– Спрячься, девочка моя, быстрее! – стала пихать меня бабушка.
– Зачем? О чем ты?
– Быстрее, в подпол! И не выходи! Что бы ни случилось, пока они не уйдут!
– Бабушка, пожалуйста, ты меня пугаешь! – Я хотела дать ей ещё отвара, меня приободрил тот прилив сил, с которым она отталкивала меня. Может, это улучшение состояния? Может, травы действуют?
– Бегом, Элия! – после этих слов я услышала удар в дверь. Ошарашенная, я повернулась к ней. Мне показалось? Ещё один удар, уже мощнее, и сквозь шум ливня и грозы раздался грубый мужской голос, кричащий на китайском:
– Старуха! Открывай! – Теперь испугалась и я. Медленно встав, я поискала глазами что-нибудь тяжелое, чтобы взять и обезопасить себя от пытающегося вторгнуться.
– Прячься, девочка, умоляю тебя! – прошептала бабушка. – Они не знают о тебе!
– Открывай, старая карга! – дверь заходила ходуном. По голосам я услышала, что там далеко не один человек. Меня прошибло потом. Что они хотят? Что им надо?
– Они ко мне за советом. А ты в подвал, быстро! – Что-то заставило меня, наконец, послушаться бабушки и, открыв люк в подпол, спуститься в него, оказавшись под дощатым полом со щелями, позволявшими видеть происходящее над головой. Бабушка говорила, что мне шестнадцать, и столько было указано в моём свидетельстве о рождении, но я почувствовала себя совсем маленькой девочкой, трясущейся даже от мышиного писка, хотя никогда его не боялась. Зачем я убежала сюда, оставив бабушку? Дверь вылетела, и в дом вошли мужчины. Я не видела их лиц, они были в черных плащах, мокрых, с них текла вода. Судя по шагам, несколько осталось у входа, и я разглядела лишь четыре тени, приблизившиеся к кровати бабушки. Из них выделилась одна, подтянувшая стул, на котором только что сидела я, и опустившаяся на него.
– Я думал, что ты не слышишь, старая ведьма, - сказал человек, находясь ко мне спиной. – А ты приболела?
– Да, я давно не встаю с кровати. Стала совсем немощной.
– Думаю, не настолько, чтобы не ответить на пару вопросов? – откинулся он на спинку и качнулся пару раз.
– Я могу попытаться ответить на них. – Откуда она узнала, что сейчас кто-то ворвётся? Ведь ничего не было слышно!
– Для начала вспомни, что ты ответила почти двадцать лет назад моему боссу. Мне ведь не нужно говорить тебе, от кого я пришёл? Ты сама всё знаешь.
– Моя память уже не так чиста и хороша, как прежде… - начала бабушка, но рука мужчины тут же схватила её за небрежно заплетенные в косу черные с проседью волосы. Я ахнула, и могла бы быть услышанной, если бы не ливень. Чтобы удержаться от очередного звука, я прижала ладонь ко рту. Нужно найти что-то, чем ударить этого незнакомца! Всех четверых! Но их там больше… смогу ли я? Что они сделают со мной, если увидят? Если они тронут бабушку – мне плевать! Я вылезу отсюда и брошусь на них.
– Не ври, провидица! – Провидица? Он назвал её так? Я никогда не знала, что бабушка умеет предсказывать будущее. Но то, что я увидела минуту назад, подтверждало это. – Я могу напомнить тебе вкратце. Ты предупредила его, что он погибнет от сына и золота. Но когда он захотел уточнить – ты уже растворилась. С тех пор он не спал и ночи, чтобы не думать о твоих словах. Пора бы уже понести наказание за своё необдуманное поведение.
– Что он хочет услышать от меня теперь? – прошептала бабушка. Рука отшвырнула её обратно на подушку.
– Который из сыновей принесёт ему погибель? У него их восемь. Ему нужно знать имя. – Возникла тишина. Огонь в очаге потрескивал, а капли дождя оголтело барабанили, приглушая моё тяжелое испуганное дыхание.
– Девять, - шепнула с сожалением на лице бабушка.
– Что?!
– У него девять сыновей, - безжизненно уточнила она, поджав узкие и бледные губы.
– И… это он, девятый сын погубит его?
– Я не знаю, - её опять схватили за волосы и затрясли. Бабушка закашлялась, а я рванулась к лестнице наверх, но вдруг обнаружила, что кто-то из вошедших поставил на люк стул, не заметив его, и сел, придавив.
– Всё ты знаешь, ведьма! Говори немедленно!
– Его погубит корысть и алчность! Именно они! Поэтому я и сказала о золоте!
– О нет, нет-нет, - засмеялся мужчина, тревожащий её. – Мы знаем, о каком золоте шла речь… потому ты и прикусила язык двадцать лет назад, не так ли? Начала говорить всё, что увидела, но спохватилась. Ты поставила на карту кое чьи жизни, потому что босс их теперь в покое не оставит, пока не уберет всех до единого.