Мёд
Шрифт:
– Поняла, – киваю.
Мне даже немного стыдно становится, что деньги предложила.
– Подождите! – я окликаю Тамару, когда она шагает за порог. – Можно вопрос не по теме? – краснею, но мне нужен её ответ.
– Попробуй, – она хитро, улыбается.
Я выскальзываю в подъезд, прикрываю дверь:
– Вы уверены, что он… ну… нормальный? Мне страшно оставаться с ним вдвоём, а выгонять раненого в ночь как-то неловко.
– Не выгоняй, пусть переночует, а с утреца решишь.
– Что решу?
– Всё решишь, – доктор
Угу, чуйка у неё и именно «на мужчин» – во множественном числе. Потому что живёт наша доктор сразу с двумя. Лет тридцать уже, наверное. Впрочем, они оба порядочные – с этим не поспоришь.
Я захожу домой и, запретив себе даже малипусенькую мысль о разврате, заглядываю в зал. Гость лежит на диване, глаза закрыты, дышит мерно – спит. Вот и замечательно. Прикрыв дверь, на цыпочках иду в ванную. Надо коридор отмыть…
…Убираюсь до трёх часов ночи. Устала жёстко, ноги не держат. Мне завтра к первой паре в универ – вставать рано. По-хорошему, я уже десятый сон должна видеть.
Быстро умываюсь и топаю к себе в комнату. Переодевшись в чистое, падаю на кровать – тело от усталости ноет, а сна ни в одном глазу. Блин! Как уснуть, когда в доме чужой человек? Да ещё такой… большой. Тамариной чуйке можно доверять, но…
Бойся своих желаний. Ужастик!
А у меня тут триллер – эротический. Героиня – дурочка, фантазирует на тему секса с незнакомым мужиком. У этого мужика, между прочим, рана от пули и памяти нет. Ему посочувствовать надо, но я мечтаю в штаны ему залезть.
Нет!
Не так я воспитана. Развратная девка, которая внезапно проснулась во мне, может идти к чёрту. Но без меня.
Встаю и топаю в кухню. В любой непонятной ситуации – пожри.
В холодильнике – грусть и тоска. Открываю морозилку, достаю кусок мяса, кладу в микроволновку на разморозку. Порежу, поджарю с лучком, а на гарнир макарошек отварю.
Я в последнее время часто питаюсь макаронными изделиями, их у меня десяток видов на любой вкус, и даже цветные есть. Это фигово для моей талии, особенно, если учесть, что я тяп-ляп хожу на стрип-пластику. Лишние килограммы прописались на боках и заднице.
Стою, разглядываю себя в отражении стекла балконной двери, и делается мне грустно. Завтра на стрип-пластику срочно! Как раз усиленное занятие будет. Отбарабаню от звонка до звонка и никаких лишних мыслей не допущу. Сосредоточусь на пилоне.
Я задираю футболку до груди, приспускаю домашние штаны – любуюсь целлюлитом и хнычу. Костик комплексовал, что смотрится рядом со мной слишком худым. М – мужская, л – логика. Типа не ему в качалку надо, а мне похудеть. Но килограмм пять мне надо скинуть по-любому.
– Ой, блин! – вскрикиваю, заметив в отражении мужской силуэт.
Красная, как варёный рак, я скорее возвращаю майку и штаны в позицию «прилично».
– Не спится, стройняшка? – хриплым голосом спрашивает гость.
– Тебе, я вижу, тоже не до сна, – рычу, обхватив себя за плечи.
У меня по рукам мурашки, и это точно видно. Чёрт…
– Пахнет вкусно.
– Чем? – кошусь на микроволновку. – Я ещё ничего не готовила, мясо только размораживается.
Шкаф шагает к столу, деловито выдвигает венский стул и садится:
– Покормишь? – спрашивает, пожирая меня глазами.
– Если перестанешь на меня пялиться, – фыркаю и иду ставить воду для макарон.
Спагетти и мяса мне не жалко, просто настроение испортилось до отметки со знаком минус. Вот и рявкнула… Но мне уже стыдно.
Пока я вожусь у плиты, придумывая, как сгладить неловкую ситуацию, гость ставит кипятить чайник, находит в шкафчике заварку – чай нам готовит. Короче, чувствует себя как дома. Я удивлена, но молчу. Не хочу нарычать на него ещё раз.
– Может, дождёшься основное блюдо? – я не выдерживаю, когда раненый тянется через меня на полку, где стоит сахарница. – Сначала надо поесть, а потом пить чай, – разворачиваюсь и смотрю ему в глаза.
Мы снова близко. Ближе, чем стоило бы. Шкаф с лёгкой улыбкой на губах кивает и берёт сахарницу. Он идёт к столу, кладёт себе в чашку две ложки сахара и перемешивает.
Оглох, что ли?!
Бросаю нож, которым собиралась резать мясо, и иду к нему. Выдвигаю венский стул сажусь и… беру вторую чашку – ту, что для меня, пью чай. Без сахара.
– Ты всегда всё делаешь правильно, да? – мужчина продолжает едва заметно улыбаться.
– Нет. Что за глупости? С чего ты взял вообще?
– У тебя дома идеальный порядок.
Ага, везде, кроме гостиной, где я ещё не успела отмыть кровь…
– С твоим появлением здесь появился хаос, – сама не замечаю, как начинаю улыбаться.
– Возможно, в прошлой жизни я был раздолбаем.
– Ты что-то вспомнил?
– Нет, просто предположил, – гость хмурится, смотрит в чашку.
– Ой… – прикусываю губу. – Я не спросила, как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – пожимает плечами. – Утром свалю, если ты об этом.
– Я… Нет… То есть… мне надо будет уходить и… Но если хочешь… – слова растворяются в смятении.
– У меня утром тоже дела.
– Хорошо, – киваю.
Совсем не хочется, чтобы он уходил. И дело не в моём влечении…
Вспоминается наш Федя, и аналогию провести несложно. Всё начинается с беды, а закончиться может катастрофой. Куда он пойдёт? На улицу, естественно. Непросто найти работу, когда у тебя даже имени нет. Фёдор был в гораздо лучшем положении, чем мой гость, но неудача за неудачей его сломали. Если бы не Марина, не знаю, что бы с ним стало. А сколько их таких – поломанных? На всех ангелов-хранителей не хватает.