Медальон Таньки-пулеметчицы
Шрифт:
– Ну, была, – нехотя призналась подруга.
– И ты не обиделась после слов его гадких? – удивилась Маркова, смахнув непрошеную слезу. – Уж я бы ему сказала, уж я бы его по земле размазала…
– Размазала она, – буркнула подруга. – А я вот по-другому рассудила. Пусть несколько дней, месяцев, да мои. Если получится, вообще отсюда ноги сделаю.
Рот Тани округлился от удивления:
– Как?
– Очень
– Забеременеть, – тупо повторила Маркова. – Вот так просто, лишь бы от кого?
– Да хотя бы, – подтвердила товарка. Татьяна закрыла лицо руками:
– Как это мерзко – ложиться с нелюбимым, чтобы от него забеременеть. Это мерзко и грязно, Рая.
Подруга встала и отряхнула брюки.
– Ну-ну. – Она сплюнула в кусты. – Значит, грязно, говоришь. Точно ты пороху не нюхала, милая. В бой тебе нужно, самый настоящий, кровавый. Вот тогда я на тебя посмотрю.
Таня ничего не ответила. Она сидела, словно каменное изваяние, и лишь худенькие плечи вздрагивали.
– Ладно, пойдем немного подремлем. – Рая решительно взяла ее за руку. – Вечером я к Коле на свиданку побегу. А ты лежи, готовься к завтрему.
Маркова покорно пошла за подругой. Она не думала, что быстро заснет на жестком сером матрасе, однако пережитое волнение сказалось на состоянии, и через десять минут девушку сморил крепкий сон. Ей снилась лихая Анка-пулеметчица, которая строчила из «максима», только не по белякам, а по немцам, улыбалась и подмигивала ей.
Глава 13
Проснувшись будто от толчка, Таня выглянула из землянки.
Полная луна освещала лес, делая траву и тропинки серебристыми, словно в волшебной сказке. Раи нигде не было. Наверное, побежала на свидание к Николаю. Возле высокой ели стояли, покуривая, два незнакомых ей солдата с посеребренными лунным светом лицами, о чем-то тихо разговаривали, и Таня поняла, что бойцы обсуждают будущее наступление, если оно состоится, и не ждут от него ничего хорошего.
«Патронов не хватит», – долетело до ее уха, однако девушка не придала этому значения. В конце концов, какое ей дело до патронов, если пулемет не доверили? Мельком взглянув на маленькие часы, подарок старшего брата, девушка вздрогнула. Маленькая стрелка уютно расположилась между девятью и десятью, а большая упрямо лезла к двенадцати. Это означало: старший лейтенант, назначивший ей встречу, уже стоял на месте в ожидании. Даже не подумав пригладить растрепавшиеся волосы, давно не укладываемые волнами, Таня побежала к кустам, стараясь в сумерках не напороться на пенек и не упасть. Она не сомневалась, что офицер хочет дать ей особые инструкции перед боем. Наверное, тут так принято. Ох, только бы не опоздать! Кажется, это он стоит у старого дерева. Девушка не ошиблась. Стройная фигура офицера маячила на фоне серебристой сосны. Впрочем, в свете луны все казалось серебристым, даже бледное лицо лейтенанта. Увидев ее, мужчина как-то судорожно выдохнул:
– Пришла…
Какие-то новые, вовсе не командные нотки в его задрожавшем голосе насторожили. Руки с тонкими изящными пальцами тоже подергивались. Она не видела его глаз, на которые падала тень от еловой лапы, еле различала черты на казавшемся серебристом лице, и ей почему-то стало не по себе. Что-то подсказывало: никаких инструкций не будет. Тогда зачем она здесь?
– Боец Маркова по вашей команде прибыла! – крикнула Таня, и он второпях зажал ей рот ладонью:
– Тише ты…
Холодная, как болотная лягушка, рука пахла махоркой и тушенкой. Девушку затошнило.
Она оттолкнула его руку, дивясь своей смелости, и бойко продолжала:
– Готова выслушать инструктаж!
– Дура, какой инструктаж. – Он дернул ее за локоть, гимнастерка хрустнула под мышкой, и девушка не заметила, как оказалась на земле. Еловые иголки больно кололи незащищенную шею, от земли исходил грибной запах, и ей почему-то вспомнилось, как они с братом копали дождевых червей для рыбалки. Свежевыкопанные ямы пахли так же.
– Дура, ну что ты орешь, услышат.
Внезапно он впился в ее губы холодным мокрым ртом, правой рукой стараясь расстегнуть пуговицы на ее гимнастерке. Материя снова затрещала, поддаваясь. Его пальцы ловко проникли внутрь, к нежной коже, и от этих прикосновений ей стало противно.
– Что вы делаете, товарищ старший лейтенант? – Она старалась высвободиться, однако офицер все крепче сжимал ее в объятиях. Жадные руки уже не расстегивали, а рвали одежду, цепляли лямки лифчика. Слюнявый рот скользил по лицу. Маркову затошнило. Собрав все силы, она оттолкнула его и отвесила пощечину, которую мальчишки в ее деревне называли «лещом».
– Обалдела, что ли? – Старший лейтенант присел от удивления и потер щеку. Его лицо, уже не серебристое, приняло суровое выражение, которое в свете луны казалось зловещим. По щеке расползлось пятно, наверное, от удара. – Ты поняла, что сейчас сделала?
Девушка молчала, приводя в порядок попорченную гимнастерку.
– Я тебя спрашиваю, ты поняла, что сделала? – Его голос зазвучал угрожающе. – Сгною!
Он рывком поднялся, размахнулся, словно собираясь ударить беззащитную девушку, но потом, передумав, ступил на тропинку, в лунный столб, разбив его на мелкие кусочки: