Медиаторы
Шрифт:
Алиса опять не сдержала слёзы, утирая глаза рукавом, натянутым на кулак. Кожа горела под шершавой и уже порядком влажной тканью.
Лёша сидел рядом, успокаивающе и неловко гладил по спине:
– Почему не берёшь? Кто звонит?
Алиса кинула на него быстрый взгляд и снова спрятала лицо в ладони. Хотелось выть, но для этого нужно было как минимум уйти из кафе, добежать до ближайшего тёмного двора или сквера, затеряться в кустах и выбежать оттуда уже в серой шкуре. А может, и не выбежать. Навсегда закопаться под какой-нибудь фонарь или залечь под скамейку, пока прохожие
Хотя какая она теперь волчица? Собака и есть. Или даже…
– Хомяк! Просто домашний хомяк. Даже не собака, ты понимаешь?
– Не собака, – понятливо отозвался Лёша.
– Даже у уличной собаки прав больше, чем у меня. Я теперь хуже дворняжки, ты понимаешь?
Алиса обхватила руками голову. Ей было одновременно жарко и очень холодно. Тело горело в тех местах, где кожу рвали медвежьи когти Сергея. Ныло под рёбрами. Но все раны волчица взяла на себя – оградила Алису от боли. Какое-то время ей не стоит обращаться. Может быть, пару дней. От силы неделю. За это время волчица – дай ей Зверь силы! – отоспится, залижет раны и снова будет готова биться.
Биться с тем, на кого укажет Сергей. Биться за того, за кого велит Сергей. Алиса больше ничего не решала.
– Она меня убьёт… – Алиса сглотнула ком в горле. – Что. Я. Наделала.
– Кто убьёт?
– Бабушка.
Телефон опять зазвонил. В кафе было шумно. Кричали дети, хлопали мусорки, взрывались воздушные шарики, шипела в масле картошка фри, шелестели бумажные конверты бургеров, булькала газировка. И злое жужжание телефона перекрывало весь этот шум. Через минуту телефон раздражённо умолк – как затаившийся хищник, который спрятался в засаде, ожидая, пока его жертва беспечно подставится под острые клыки и когти.
– Поешь что-нибудь, – Лёша толкнул к Алисе поднос с едой. – Это была тяжёлая битва. Ты молодец. Ты долго против него держалась. Мало кто так смог бы.
Глаза Алисы снова наполнились слезами. Она понимала, что Лёша просто хотел её утешить, но от его слов становилось только хуже. Хотя казалось бы – куда больше?
– Может быть, она хочет тебя поздравить? – Предположил Лёша, тыча пальцем во вновь оживший телефон. – Быть Зрячей – это почётно.
Алиса укусила кулак, чтобы не разреветься ещё сильнее. Грудь жгло. Вой рвался наружу, и волчице внутри неё было так паршиво, что плевать она хотела на человеческое обличье и человеческие же правила приличия. Алиса смерила взглядом телефон и едва преодолела вспыхнувшее желание утопить его в том же чане с маслом, где готовилась картошка фри. Алиса боялась не звонка – и даже не того, что услышит. Она знала, что услышит. Каждое слово бабушки она могла предвидеть, словно вещая сила Зрячей в ней уже проснулась. Алиса скривилась от этого сравнения.
Алиса боялась того, что после этого звонка у неё не останется ни одного близкого человека на её стороне. Она вдохнула поглубже, ещё раз утёрла слёзы, шмыгнула носом и снова укусила кулак. Боль не отрезвляла.
– Всё будет хорошо, – попробовал подбодрить Лёша.
Алиса с жалостью и завистью на него взглянула. Мотнула головой.
Поднесла телефон к уху и приняла вызов. Бабушка говорили тихо и чётко, её слова иголками вонзались в уши:
– Это правда?
Алиса, не отрывая телефон от уха, легла на стол и накрылась свободной рукой – тень упала на глаза. Теперь Алисе казалось, что она в домике – далеко-далеко отсюда. Слёзы текли на поднос и впитывались в салфетку.
Алиса промолчала. Но бабушка и так всё знала.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что натворила.
Слова бабушки проникали через телефон в голову Алисы, раздувались до невероятных размеров, что им становилось тесно в черепной коробке, давили изнутри. А снаружи мир жил дальше, булькал газировкой и шуршал масляными конвертами от бургеров – там, за пределами руки-щита, которая ограждала Алису от остальной вселенной. Где всё было уже не так.
– Подумать только! Двадцать лет медведю под хвост. – Бабушка выплюнула эти слова.
– Бабушка, я… – Алиса оборвала фразу. Она сама не знала, что сказать в своё оправдание. – Прости.
– Ты не передо мной виновата. А перед теми, кого ты предала. Перед своим кланом. Ты им жизнь погубила. И себе.
– Бабушка, я всё исправлю.
– Исправить можно пластилиновую поделку на уроках труда в третьем классе. А то, что сделала ты, – исправить нельзя. Даже самому Зверю это не под силу.
– И что же мне теперь…
– Жить дальше, – голос бабушки стал сухим и острым, словно расколовшийся фаянс. – Служить клану. Как можешь. Жить дальше, – опять повторила она, – если сможешь.
Алиса всхлипнула, и могла поклясться, что бабушка поморщилась.
– Кончай слёзы лить, – приказала бабушка. – Хочешь что-то исправить – действуй. Убей вожака. Пока связь между вами не окрепла.
В трубке раздались гудки.
«Заказ номер три готов! Подойдите в зону выдачи!» – донеслось из другого, внешнего мира. Алиса уронила телефон и закрылась обеими руками. Голос бабушки продолжал звучать в голове, как мелодия будильника, которую невозможно отключить.
– Что мне теперь делать? – прошептала Алиса.
Убить Сергея? Как просто и как невозможно одновременно.
Тёплая рука коснулась спины и неуверенно погладила по плечу. Алиса не сразу вспомнила, что Лёша всё это время сидел рядом.
– Если хочешь, можем пойти отсюда в бар. Не уверен, что поможет, но, если очень постараться, то на первый план выйдут другие проблемы. Например, похмелье, – неловко пошутил Лёша.
– А я могу? В смысле, мне надо как-то отчитываться перед… ним? – От ненависти у Алисы свело челюсть. – Я могу просто уйти? Вдруг он будет меня искать?
– Сергей? – растерялся Лёша. – Не знаю, если честно.
– Как мне теперь его называть? – Алиса прожигала взглядом поднос. – Хозяин? Босс?
– Тимур вожака просто Виктором звал. По имени. Они были ровесниками. Вы с Серёгой тоже почти… – он смешался и замолк.
– А если я сбегу? – горячо зашептала Алиса. – Просто выйду из этих дверей. Оставлю вещи. Никто меня нигде не найдёт, а? Так ведь? Они ведь не смогут меня найти? Ну, чего молчишь?
– Они не смогут. Но ты сама не уйдёшь, – Лёша перебирал пальцами под столом и избегал смотреть Алисе в глаза.