Медицина Древней Руси (сборник)
Шрифт:
Таким образом, монастырские и церковные больницы (и в Киеве, и в Переяславле, и в Милитине, и в других городах) стали непременной принадлежностью социального устройства Древнерусского государства. (Кстати, уместно напомнить, что о больных заботились не только в монастырях: как свидетельствует Ипатьевская летопись, в 1175 г. князь Андрей Боголюбский «веляшет по вся дни возити по городу брашно и питие разноличное больным».) Важно обратить внимание и на то, что больницы эти были общедоступными, так как в них «медицинская помощь» оказываемая лечцами, была бесплатной («безмездно врачевание»), в отличие от помощи других, мирских, или «гражданских», лечцов.
Итак, очевидно, что монастырские больницы были специальньными учреждениями, где работали опытные
Кто же были они, эти первые на Руси профессионалы-медики?
Обычно, ссылаясь на труды средневековых историков, пишут, что у князя Владимира Святого был врач Иоанн Смер (Смера), родом половчанин: в 987–990 гг. он, по повелению Владимира, побывал в Паннонии, Сербии, Булгарии, Мизии, Греческой (Византийской) империи, Египте. «Ежели справедливы и имя его, и должность при Дворе Российском, – считал историк медицины В. М. Рихтер, – то нет сомнения, что Иоанн Смер был самый древний из всех медиков в нашем отечестве» [62] .
62
Рихтер В. М. История медицины в России. Ч. 1. М., 1814. С. 164.
Может быть, это и так, хотя сомнения все-таки есть. Ведь Смер мог быть и волхвом (знахарем, «народным врачом»), т. е. представителем народной медицины, и, конечно же, незаурядным специалистом – иначе бы не стать ему лекарем князя Владимира. Известно также, что, будучи половчанином (половцем), он был язычником, а христианство принял лишь во время поездки в Египет: следовательно, до этого обучение медицине у врачей (например, в Византии) и знакомство с достижениями древней медицины были ему вряд ли доступны. Не работал он и в монастырских больницах – их тогда не было.
Все это, конечно, формальные моменты, но их тоже следовало бы принимать во внимание.
В отличие от Смера, о медицинской деятельности которого никаких сведений не осталось, другие киевские врачи (жившие, правда, немного позднее) прославились, согласно древнерусским летописям, своим врачебным искусством.
Древнерусский историк оставил нам красочные описания высокогуманных деяний первых врачей – монахов Киево-Печерского монастыря: под монашескими клобуками у них были солидные знания медицины.
В Киеве известен был как врач Антоний Печерский, один из основателей и первый настоятель Киево-Печерского монастыря.
Антоний Печерский, преподобный (983–1073) – русский святой, основатель Киево-Печерской лавры, один из родоначальников русского монашества. Принял пострижение на Афоне, а в 1028 г. вернулся в Киев, где предавался отшельническому подвигу в пещере на Берестовой горе, увлекая своим примером будущих иноков Киево-Печерской лавры [63] .
В летописи о нем говорится: «Яко же бо он, великий, покрываа свою святость, больныа исцеляше от своеа яди, мияся тем врачевное зелие подаваа, и тако здрави бываху молитвою его» [64] . Хотя о методах лечения Антония больше не сказано ничего, ясно, что он применял, выражаясь современным языком, только терапевтические и психотерапевтические способы.
63
Гладышева Е. В., Нерсесян Л. В. Словарь-указатель… С. 9.
64
Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 93.
Гораздо больше летописец рассказывает «о святом и блаженнем Агапите, безмездном враче».
Агапит, преподобный Печерский (? – 1095), поступил в Киево-Печерскую лавру при Антонии, а после смерти Антония поселился в его пещере, подвизался на посте и молитвах, лечил больных.
Агапит был преданным учеником Антония – в летописи о нем говорится, что «сий блаженный Агапит, ревнуа святому тому старцу (т. е. Антонию. – М.М.), помогаше больным». Агапит лечил всех, кто находился в Печерском монастыре, прежде всего, конечно, иноков: они часто приходили к нему в келью, либо Агапит сам шел к ним. «И егда кто от братиа разболяшеся, – свидетельствовал летописец, – и тако остави келию свою, приходяще ко болящему брату и служаще ему». Больным он сам готовил лекарства («еже сваряше зелие»), оставаясь с ними в продолжение всего заболевания («Аще ли продолъжаше недуг… сий же блаженный Агапит пребываше неотступно»).
Результаты проводившегося им лечения (тоже, вероятно, терапевтического и психотерапевтического) были совсем неплохими: недаром же Агапит «прозван бысть “лечець”, сему бо дарова Господь дар исцеления». Во всяком случае, в Киеве он пользовался репутацией отличного врача, к нему в монастырь приходило много пациентов, которых он успешно лечил: в летописи говорится, что «слышанно бысть о нем в граде (т. е. в Киеве. – М.М.), яко некто в монастыре лечець, и мнози болящий прихождаху к нему, и здрава бываху» [65] .
65
Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 93–95.
Агапит, «безмездный врач», исцелил князя Владимира Мономаха, заболевшего в Чернигове. Он, однако, не захотел нарушить своего обета («безвыходного» пребывания в монастыре) и потому ответил отказом посланникам князя на просьбу посетить их больного господина в Чернигове; не принял он от него и богатых даров (после того, как дал ему исцеление посланным зелием). «О, чадо мое! – сказал посланнику князя инок Агапит. – Я никогда и ни от кого не брал даров за лечение». Он, однако, потребовал, чтобы исцеленный князь раздал свое имение, что Владимир и исполнил. Уже одно это отношение Владимира к Агапиту (в сочетании с фактом потери князем своего сына), отмечал П. В. Владимиров (1900), могло вызвать знаменитое поучение Мономаха [66] .
66
Владимиров П. В. Еще о происхождении и содержании Патерика Печерского. Киев, 1900. С. 203.
В ту пору в Древнерусском государстве медицинской практикой занимались и иноземные врачи: они приезжали главным образом из восточных стран (Армения, Сирия и др.) и, конечно же, наряду с византийской, были знакомы и с арабской медициной. Например, почти такой же известностью, как Агапит, пользовался в Киеве еще один врач, о котором летопись сообщала, что был он «арменин родом и верою, хитр бе врачеванию, яко таков не бе прежде его». Этот врач якобы по одному взгляду на больного ставил диагноз и прогноз болезни («еже только видев болящего, познаваше и поведа ему смерть, нарек ему день и час»).
Летописец писал о споре, разгоревшимся между врачом-армянином и Агапитом, превзошедшим его во врачебном искусстве. Пришедшего к заболевшему Агапиту армянина, предсказавшего ему, по пульсу («и емь его за руку, рече»), смерть на 3-й день, тот обличает в отсутствии у него врачебного мастерства. Вот как говорится об этом в летописи: «Блаженный же (т. е. Агапит. – М.М.) с яростию глагола тому (т. е. армянину. – М.М.): “сицева ли суть твоего врачевания отрази: смерть ми поведаа, а помощи ми не можеши? Аще есм худог, то дай же ми живот; сице ли сим не владееши, то почто укоряеши мя, осуждаа в 3-й день умрети ми?”»