Медленное пламя
Шрифт:
Замерев, я смотрела на битком набитые сумки, завалившие островок Иззи.
Заметив краем глаза движение, я посмотрела на Тоби и, увидев, как он наклонился к моему сыну, груз, лежащий на моем сердце, стал спадать.
А потом вернулся с новой силой, когда Тоби снял Бруклина со своей ноги, усадил его на попку и отошел от островка.
Бруклин сидел, ошеломленно глядя на Тоби со смущенным выражением на детском личике.
И лед внутри меня превратился в огонь.
Мое внимание переключилось на Тоби, когда он приблизился ко мне, но я
Он положил белый конверт на край столешницы.
— Это пять тысяч наличными и чек на такую же сумму, — объяснил он.
Мой взгляд метнулся обратно к нему.
— Используй наличные на собственные нужды. Газ. Продукты. Оплату долга Джонни. На что угодно. Не откладывай их, Аделина. Чек положи на счет. — С секунду он пристально смотрел на меня, а затем продолжил: — Или оставь при себе. Мне плевать на то, что происходит в твоей голове, и что может заставить тебя отказаться от денег. Делай что хочешь. Мне все равно. Чего ты не сделаешь, так это не вернешь их мне. Я их не приму. Либо потрать их, либо делай с ним что угодно. Но не пытайся их вернуть.
— То…
— Я уезжаю из города.
Я закрыла рот, пытаясь подавить боль от внезапного, неожиданного и очень жестокого удара в грудь.
— После Нового года я уеду во Флориду поработать с приятелем. Летом вернусь на свадьбу Джонни и Иззи. Как бы ты с этим ни поступила, — он постучал средним пальцем по белому конверту, — это твое дело. Но на Рождество я подарю Бруклину игрушки, а также одежду и прочее, что ему понадобится, потому что он растет, как сорняк, и скоро ему все станет мало. И предупреждаю сразу, я ему много всего подарю. Если ты этого не примешь, ты не просто гордая, но и глупая.
И с этим прощальным ударом он прошел мимо меня из кухни, и когда я нашла в себе силы повернуться, то увидела, что он уже исчез.
Но мой сын крикнул:
— Додо!
А моя собака залаяла.
Дэппер Дэн рысью последовал за Тоби, в то время как Бруклин на четвереньках передвигался так быстро, как только позволяли его пухлые конечности.
Я услышала, как входная дверь закрылась, моя собака снова залаяла, а мой мальчик снова издал жалобный крик:
— Додо!
И, стоя на кухне с десятью тысячами долларов в конверте и едой, пивом и вином на сотни долларов, лежавшими на кухонном острове, в моей голове что-то взорвалось, вызвав мучительно
Тоби
Тоби лежал на диване с бутылкой пива на животе, его глаза были направлены на игру, шедшую по телевизору.
Но думал он не об игре.
Он думал о: «Нормально. Увидимся!»
Увидимся?
С восклицательным знаком?
От Адди?
Иисусе.
Притворство.
А
Они поругались. Джонни устроил ему за это нагоняй. Тоби знал, что Адди разговаривала с сестрой. Весь город обсуждал их ссору. Адди не написала ему ни единого сообщения. А когда он связался с ней, то получил: «Увидимся!», будто вообще ничего не произошло.
Будто она собиралась просто проигнорировать это. Притвориться, что он не знает о ее бедственном положении, недоедании и близких людях, которым на нее не плевать и которые не только готовы помочь, но и хотят и имеют для этого средства, а она просто собиралась плюнуть на все это, поступить, как ей вздумается, и притвориться, черт возьми.
К черту это.
К черту.
Возможно, она и съесть еду, которую он ей привез.
Но он полагал, что десять тысяч долларов, которые он ей дал, к следующим выходным окажутся в каком-нибудь приюте для животных или где-то в этом роде.
Плевать.
К черту и это тоже.
Не его дело, если женщина позволила гордости ослепить себя до такой степени.
Пусть это остается на ее совести.
И когда через пару месяцев она перейдет на кошачий корм, то пожалеет, что заплатила приюту достаточно, чтобы их кошки могли питаться целый год.
Это не его дело.
И он активно отрицал реальный шанс того, что она вытворит подобную фантастическую глупость, иначе потерял бы голову, соскочил с дивана и запрыгнул в грузовик, поехал бы к ней домой и вбил в нее немного здравого смысла (или лучше отшлепал бы ее).
Вот почему он понятия не имел, что происходит на экране телевизора.
И это так сильно морочило ему голову, что когда в дверь позвонили, он вздрогнул от удивления.
От непрекращающегося звонка он напрягся.
Сев, Тоби оглянулся через спинку дивана на дверь со стеклом, разделенным посередине ромбовидной деревянной панелью, из углов которой тянулись прямые линии. Поэтому ясно увидел, как Адди стояла снаружи, опустив голову, и упрямо давила на дверной звонок.
Понятно.
Им предстоял разговор.
И он был готов к нему.
Поднявшись с дивана, он поставил пиво на кофейный столик и подошел к двери.
При виде его Адди оставила звонок в покое, но устремила на него пристальный взгляд сквозь стекло.
Бруклина с ней не было.
Так даже лучше.
Он мог дать себе волю.
Тоби подошел к двери, щелкнул замком и распахнул ее, открыв рот, чтобы начать говорить.
Но не вставил ни слова.
Прижав обе ладони к его груди, она так сильно надавила, что его торс выгнулся назад, и крикнула:
— Не смей игнорировать моего ребенка!
После этого она протиснулась мимо него, пихнув его плечом.
Он пропустил ее, закрыл дверь, и едва успел обернуться, как она додалась к нему и прокричала: