Медленное пламя

Эшли Кристен

— Я приготовлю тебе смузи, и ты будешь готова к курятине Марго, а вечером я обязательно приду, а еще обязательно останусь на ночь.

Она улыбнулась, прижимаясь к нему.

Все ясно.

Судя по всему, им нет нужды выяснять, на одной ли они волне.

Они были на одной волне.

— Где Брукс? — спросил он.

— Перед приездом к тебе я завезла его к Марго и Дэйву.

— Она знает, что ты направляешься сюда?

Адди покачала головой.

— Я ей сказала, что у меня есть кое-какие дела. Они оставят его у себя, а вечером привезут домой.

— Понятно.

—

Она также будет присматривать за ним три дня в неделю вместо детского сада.

Эм-м-м.

Чего-чего?

Тоби замер и четко повторил:

— Понятно.

— И сегодня я поговорю с Джонни об отсрочке выплаты долга на некоторое время, — тихо добавила она, внимательно наблюдая за ним.

Твою ж мать.

Он не стал вдаваться в подробности, либо как-то комментировать ее заявление.

Просто заставил свое тело расслабиться и прошептал:

— Хорошо.

— И я съем купленные тобой продукты и воспользуюсь твоими деньгами, чтобы продержаться до тех пор, пока не найду работу, которая позволит мне остаться в Мэтлоке или вблизи, а не в городе. Работу с более высокой зарплатой, которая обеспечит нас с Бруксом и позволит быть рядом с семьей.

Тоби закрыл глаза, стиснул ее в объятиях и прижался лбом к ее лбу.

Снова открыв глаза, он повторил:

— Хорошо.

— Ты прав, — прошептала она. — Я гордая. Не знаю, почему я так поступаю. Если бы у мамы была Марго, мы бы были с ней, а не одни с Иззи, которая разогревала нам суп и делала бутерброды с сыром. И если бы кто-то вручил маме десять тысяч долларов, это могло бы ее обидеть, но она с благодарностью приняла бы их, подарив своим девочкам нужные им вещи и что-нибудь еще, чего нам хотелось, просто чтобы мы знали, что нас любят и о нас заботятся. Итак, однажды я захочу отплатить тебе. С этим мы разберемся позже. Но сейчас Бруксу нужны комбинезоны и рождественское печенье, хотя он его и не вспомнит, а мне нужно перестать вести себя так, будто я совсем одна, и опереться на людей, не причиняя им боль от того, что я не позволяю им помочь мне.

— Ты хотела, чтобы она гордилась тобой.

— Что?

— Она делала это именно так. И ты пыталась повторять за ней. Она приносила жертвы, и ты приносила жертвы. Будто вы обе в одном клубе и платите одни и те же взносы.

— Боже, — пробормотала она, отводя взгляд. — Ты прав.

— Она не хотела быть членом этого клуба, дорогая.

Ее взгляд вернулся, и она ответила:

— Ты прав.

— И так я даю тебе понять, что тебе не нужно возвращать мне деньги.

Она закусила губу.

Он стиснул ее в объятиях и пробормотал:

— Это нормально.

Потому что так и было.

Она была забавной, дерзкой и обезумела, когда он перешел черту с ее сыном — не с ней, а с ее сыном, — и заявилась к нему домой, чтобы отругать его за это.

Он едва коснулся ее губ, а она через пять минут спустила джинсы и стояла на коленях, предлагая ему свою киску, так что можно было с уверенностью сказать, что между ними возникла химия. Окажись они в другом времени и не в такой экстремальной ситуации, — не томясь семь месяцев на медленном пламени, которое от одного дуновения, разгорелось до

адского огня, — то, чем они только что занимались, скорее всего, было бы феноменальным и чертовски запредельным.

Так что, в конце концов, эти десять тысяч не будут иметь значения.

Их просто поглотит то, кем они должны стать.

Прежде чем он успел сказать то, что хотел, — что пусть это и не было началом их отношений, но они постараются сделать все возможное, чтобы у них все получилось, — она сказала то, что подтвердило то, что он уже знал.

У них все получится.

— На улице я повела себя как стерва. Заняла оборонительную позицию, зашла слишком далеко, и за это прошу прощения. Я хотела сказать тебе это, но вчера на работе был долгий день. А писать об этом в сообщении утром было неуместно. Я должна была упомянуть, что хочу поговорить. Ты пришел, и все пошло… не так.

После того, как она закончила свою речь, он, наконец, сказал то, что должен был сказать.

— Аделина, никогда больше я не поступлю с Бруксом так, как поступил сегодня. Я хотел донести до тебя свою точку зрения, думал, ты вступишь со мной в спор, а я уже злился и таил обиду из-за нашей ссоры на улице, и мне хотелось быстрее довести дело до конца и уйти. Адди, он больше никогда не испытает ничего подобного. Клянусь всем святым.

Она снова погладила его по бороде.

— Я знаю, милый.

И с этим было покончено.

Тоби наклонил голову и коснулся ее губ поцелуем.

Чуть отстранившись, он пробормотал:

— Смузи.

Она обхватила рукой его челюсть.

— Нам есть о чем поговорить.

— Пока ты пьешь смузи.

— Тоби, я понимаю, что это происходит.

О, да, это происходило.

— Это определенно происходит, — прорычал он, еще крепче сжимая ее в объятиях.

Адди чуть округлила глаза, затем в них отразилась нежность, и она растворилась в кольце его рук.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Раз это происходит, ты все еще хочешь уехать во Флориду?

— Ни хрена.

Ее глаза снова округлились, а потом она издала милый смешок, который он никак не ожидал от Аделины Форрестер, но он ему очень понравился.

— Хорошо, значит, ты придешь сегодня и останешься на ночь, и я абсолютно, чрезвычайно, возмутительно этому рада.

Он улыбнулся.

— Но, — продолжила она, — там будут все Подозрительные лица, и я не думаю, что нам следует скрывать это от них, потому что по Марго было понятно, что она слышала о нашей ссоре и теперь ей не терпится узнать подробности, Из и Джонни, разумеется, в курсе о нашей ссоры. И…

— Детка, мы ничего не будем скрывать.

Ее глаза снова округлились.

— Ты..?

— Они не станут возражать.

Свое сомнение она выразила одним словом:

— Джонни.

— Он не против.

— Ты уверен? — прозвучало не менее сомнительно.

— Да, а даже если и против, мне плевать. Речь о тебе, мне и Бруклине. Я тебе нравлюсь. Бруклин любит меня. Вчера мы с Джонни поговорили, и я перескажу наш разговор, но, — он сжал ее, — сделаю это, пока ты пьешь смузи.

На ее лице отразилось раздражение.