Медленные пули
Шрифт:
Они пронеслись сквозь полимерную сеть. На миг сопротивление усилилось, но затем исчезло. Серхио рискнул оглянуться на удалявшийся храм. Защитные горгульи раскрыли пасти, глазки налились пламенем.
В голове возник голос. Прежде Серджио принял бы его за глас Божий, но поврежденный духовник превратил его в раздраженное жужжание, как у посаженного в коробочку жука.
– Похоже, нам угрожают, – предположил Серхио. – Могут и огонь открыть. Они способны дискредитировать меня перед Викингвиллем, но предпочтут, чтобы я вообще туда не вернулся. Им лучше не рисковать.
– Ты просто рули и ни о чем не думай, священник.
Небо
И снова жужжание в голове.
Лучи хлестнули по крыльям машины, испещренная венами псевдокожа превратилась в облачко ионизированного хитина; остался лишь почерневший скелет. Носовая часть орнитоптера качнулась к земле, точно голова молящегося.
– Кажется, мы вот-вот разобьемся, – сказал Серхио с ошеломившим его самого спокойствием.
Он пытался собрать все, что осталось от его веры. Если вообще хоть что-то осталось…
Потом они врезались в землю.
Свет и мрак и неопределимо долгая остановка сознания, – наверное, так себя чувствовал Основатель, пребывая в кивидинокийском чистилище во время полета к Погибели. Когда этот непонятный срок миновал, Серхио обнаружил, что не так уж далеко они улетели. Он лежал, уткнувшись лицом в холодный песок; легкие страшно болели от нехватки воздуха. Изувеченный в катастрофе орнитопер маячил на периферии зрения, жалкий, как сломанная и выброшенная ленивым ребенком игрушка.
Над Серхио склонился Хайдар:
– Думаю, жить ты будешь, священник, но пора вставать и делать ноги.
Брат Индрани говорил с легкостью, которая казалась неестественной, но тут Серхио вспомнил, что клановщики лучше приспособлены к марсианской атмосфере, чем жители Викингвилля и других городов. Священник попробовал подняться. В его груди зашевелились несколько мясных крючьев.
– Похоже, я сломал пару ребер.
– Если останешься здесь, у тебя будут проблемы посерьезней. Нам надо забраться вон туда.
За спиной Хайдара бархан закрывал половину неба.
– Ты что, сдурел? Как я залезу?
– Они придут за нами. – Хайдар указал в сторону храма.
Почти конвульсивным движением Серхио приподнялся. Пришлось ждать, когда прояснится зрение. Зеркалоликие очевидники выбегали из центрального шпиля, заполняли храмовую террасу. У одного на яйцеголове была вмятина, как от кивидинокийского кулака.
– Не уверен, что смогу идти, – простонал Серхио. – У меня и в самом деле… Давай ты просто…
Брат Индрани рывком поднял его на ноги. В груди у Серхио заполыхал фейерверк, и священник испугался, что свалится наземь и забьется в корчах, но вскоре боль поутихла.
– Если сломаны ребра, старайся не нагружать грудину. Сможешь?
– Ты так рискуешь, помогая мне…
Юноша пожал плечами, как будто Серхио озвучил самоочевидное.
– Я в долгу у Индрани. Она могла бы и сама за тобой отправиться, но я, конечно, не позволил бы. Она верит, что влюблена в тебя, священник. Даже сейчас, девять лет спустя. Не знаю, почему, но верит. Вряд ли я когда-нибудь научусь понимать женщин.
Серхио кое-как поставил одну ногу перед другой.
– А что там, за барханами?
– Если несколько добрых и влиятельных людей сдержали обещание, то там, вероятно, больше моих соплеменников, чем ты видел на своем веку. И чутье мне подсказывает, что шутить они не намерены.
Не успели прозвучать эти слова, как что-то рассекло небеса, вырвавшись прямо из-за гребня бархана. Это нечто метило в центральный шпиль храма асимметристов. Похоже, небольшая самонаводящаяся ракета. Выкопанный клановщиками невесть где реликт войн, сотрясавших Марс до и сразу после Синтеза.
Копьевидный шпиль переломился, и огромный наконечник обрушился на землю, безжалостно раскалывая и увлекая за собой каменные фигуры с нижних ярусов.
– Он предрек священную войну, – сказал Серхио. – У него даже было для нее название: джихад.
– Он не ошибся, – кивнул Хайдар. – И это лишь начало.
У «Ангелов праха» забавная история, не имеющая, правда, ничего общего с их сюжетом. Во второй половине девяностых я публиковался в «Interzone» и сумел достичь неплохого темпа – новелла, а то и две в год. Конечно, это грело душу, но все же мое положение оставалось неустойчивым. Нужно было доказать себе, что мое творчество способно заинтересовать и других издателей. А поскольку британский рынок не изобиловал платежеспособными журналами, я подумывал об отправке рукописей в американские. Не помню, специально ли для этого были написаны «Ангелы праха», зато помню, что это первая вещь, предложенная мною не «Interzone». Я послал ее в «Magazine of Fantasy & Science Fiction», но получил довольно любезный отказ, мол, это не совсем то, что нужно. Тогда я обратился в «Asimov’s Science Fiction Magazine», которым тогда управлял многоуважаемый Гарднер Дозуа. Теперь оставалось только ждать.
Прошло три месяца. Согласно редакционным условиям рассмотрения рукописей, автор, не получивший ответа в течение этого срока, мог предположить, что его письмо потерялось на почте. Для надежности я подождал еще, потом сделал новую распечатку и отправил туда же, в журнал Азимова, с сопроводительной запиской – на случай, если рукопись еще не рассматривалась.
И снова ожидание.
В ту пору я жил в летнем домике (не уверен, что это правильная передача сугубо голландского понятия «zomerhuis»). Кирпичный, со всеми удобствами домик находился на заднем дворе хозяйского коттеджа, а почтовый ящик – на улице, и следить за поступлением корреспонденции я не мог. Поэтому вся она проходила через хозяйку, которая отсортировывала мое от своего. Я привык к этому порядку и не ждал от него подвохов. И вот однажды женщина постучалась ко мне и вручила найденное ею письмо. Не в смысле найденное среди почты того дня, а в смысле найденное в процессе весенней уборки территории – на земле под ящиком за несколько месяцев накопилось немало бумаги.
Судя по штемпелю, письмо было отправлено из Америки полгода назад. Я вскрыл конверт дрожащими от волнения пальцами, и предчувствие не обмануло – мне прислали согласие на публикацию и договор. Причем одобрена была первая рукопись, которую я считал потерянной! Это была радость пополам с ужасом, ведь я: а) не поблагодарил редакцию, б) не заключил договор и в) создал путаницу, послав вторую распечатку. Но все закончилось хорошо, и это была не последняя моя вещь, напечатанная Гарднером.