Медная радуга

Коллинз Майкл

— Я бы хотел поговорить с вами о понедельнике, миссис Редфорд. И о вашем зяте.

— Вы частный детектив, о котором упоминали Джордж и Дидра, — сказала она. — Не понимаю, что вам здесь нужно. Полиция нас заверила, что тот человек скоро будет задержан. Его ждет тюрьма.

— И останется выбросить от неё ключ?

— Попрошу без сарказма, мистер Форчун. — Она гневно сверкнула глазами и нахмурилась. — Сейчас мы как раз пьем кофе. Вы выпьете с нами чашечку.

Это был приказ. Я последовал за ней в столовую

с красивыми буфетами и комодами, стульями с высокими спинками и столом размером в шесть биллиардных. На стенах висели портреты свирепого вида предков, которые все чем-то смахивали на Джонатана Редфорда и Джорджа Эймса. В комнате собралось человек пятнадцать, одним из которых был Джордж Эймс. Все пили кофе.

— Какой кофе вы пьете, мистер Форчун? — спросила Гертруда Редфорд.

Если бы я сейчас не посмотрел на стол, вопрос застал бы меня врасплох. Но я успел увидеть там невероятный комплект приборов для приготовления кофе: гейзерный кофейник, кофеварку с бумажным фильтром, из стекла, «эспрессо», особого рода самовар, турки и множество других, которых я не знал, которым я даже не смог бы дать название.

— Каждому здесь подают тот кофе, который он любит, — пояснила миссис Редфорд. — Семейная традиция, которой не меньше ста лет. Редфорды выросли на кофе. Я сама предпочитаю простой кофе из кофейника.

— Я тоже. — Такой выбор показался мне менее сложным.

Она отвела меня в угол. Некоторое время мы просто сидели и пили наш кофе. Священнодействие. Но кофе действительно был хорош. Я разглядывал странную компанию и вдруг внутренне содрогнулся. Это было что-то вроде ритуала, при котором жрецы на главном алтаре семейства пьют кровь предков. Родовой обряд, придуманный, как все родовые обряды, чтобы сплотить семью, а всех остальных держать вне её.

Миссис Редфорд возвратила меня к действительности.

— Вы считаете, то, что случилось, с Джонатаном, вызывает сомнения, мистер Форчун?

— Я не знаю, что случилось с Джонатаном.

— Полиция утверждает, что Вайс.

— Утверждать не то же самое, что знать, — бросил я.

Вмешался мужской голос:

— Это циничное замечание, мистер Форчун, и притом настойчивое. Вы, очевидно, способнее, чем выглядите.

Джордж Эймс стоял надо мной. Теперь он был в смокинге и выглядел великолепно.

— Полиция говорила со мной, — сказал я. — Они разрешили мне самому плести свою веревку. Может быть теперь мы сможем поговорить о Джонатане?

— Со связями у вас, очевидно, все в порядке, значит попытаемся ответить, — сказал Эймс. Он достал из внутреннего кармана черный портсигар и выбрал шикарную сигарету с золотым мундштуком. — Каждый человек за шестьдесят лет наживает себе врагов, но в этом случае не было никакого врага. Убийство необычное, Фортуна. Оно нуждается в веском основании, вам не кажется? Врага в обычном понимании там не было.

—

А врага из делового мира?

Эймс курил и улыбался.

— Джонатан был президентом концерна Редфорда. В сущности концерн является холдинговой компанией, не привязанной к личности, коллективной, так сказать, почти анонимной. Смерть Джонатана ни для кого ничего не меняет.

— Кто наследует пост? Кто получает деньги?

Ответила миссис Редфорд.

— Личное состояние Джонатана распределяется в семье, он никогда не делал из этого секрета. Он был ещё относительно молод, и наследуют ему по меньшей мере человек пятьдесят.

— Его настоящее богатство состоит в акциях концерна, — продолжил Эймс. — Его акции в семье есть у каждого. У меня самого их несколько тысяч. Но Джонатан владел пятнадцатью процентами. Это контрольный пакет компании; он никогда бы не разделил его. Я считаю, что все целиком перейдет к Уолтеру, единственному молодому Редфорду.

— Правильно, — сказала миссис Редфорд. — Вместе с пятнадцатью процентами, которыми владел мой муж и которыми управлял Джонатан после того, как мой муж умер.

— Значит, предприятие наследует Уолтер? — спросил я.

Эймс рассмеялся. Громким смехом. Очень громким.

— Пакет акций ещё далеко не приносит таланта, если я правильно понимал Джонатана. Уолтера как бизнесмена он ни во что не ставил.

— Пожалуйста, оставь эти обвинения, — холодно сказала миссис Редфорд.

— Пойми, Гертруда, — возразил Эймс, — Уолтер сам не хотел управлять компанией, и ты это знаешь. Джонатан тоже знал об этом, и я убежден, он наверняка позаботился о том, чтобы компания управлялась нынешним руководством, по меньшей мере, первое время. Во всяком случае, я надеюсь на это. В конце концов, я причастен к этому.

— Уолтер докажет, что он сможет вести дело, — упрямо возразила миссис Редфорд. — Он возьмет на себя руководство. Дидра ему поможет, когда они наконец поженятся.

— Тогда это действительно возможно, — задумчиво протянул Эймс.

Тут подключился я:

— Мисс Фаллон и Уолтер скоро поженятся?

— О свадьбе будет объявлено сразу после похорон.

Когда я в первый раз беседовал с Джорджем Эймсом, он называл Дидру Фаллон «приятельницей». Эймс был, по моей оценке, очень алчным человеком, а невеста-это отнюдь не приятельница.

— Внезапное решение? — поинтересовался я.

— Нет, — сказала миссис Редфорд, — об этом, собственно, хотели объявить вчера. Об этом Дидра говорила с Джонатаном за ланчем. Уолтер с Дидрой полагают, что нужно подождать еще, но я не вижу для этого никакой убедительной причины. Мы должны примирить друг с другом смерть и жизнь.

Красивые слова, которые ничего не доказывают. Может быть, покойный Джонатан был против этой свадьбы. Об этом стоит подумать, но не здесь.