Медная радуга
Шрифт:
— Уолтер в Нортчестере у своей матери. По меньшей мере, я так полагала. Когда я увидела грязные следы на полу.
— Вы подумали, что это он, — продолжил я, — или он мог меня впустить сюда. Мое счастье. Но, может быть, я тогда поговорю с вами?
— Со мной?
— Вы обедали вместе с Джонатаном Редфордом. Где?
— В ресторане «Карл XII» на Лексингтон-авеню.
— Каким он был? Какое было у него настроение?
— Я бы сказала, как обычно. Возможно, немного возбужден.
— Как будто его что-то беспокоило?
— Да, может быть. Тогда мне это не пришло в голову. Мы говорили о Уолтере и обо мне.
— Что-нибудь произошло? Что-то необычное?
— Нет. Мы побеседовали, поели и отправились к нему домой. Уолтера в квартире Джонатана не было и я ушла. Как раз когда я уходила, пришел этот жирный еврей в ужасном старом пальто и спросил Джонатана. Я послала его в кабинет и ушла.
— Вы знали, что Уолтер должен ему двадцать пять тысяч долларов?
— Конечно. Уолтер играет и как правило проигрывает. Это случается все чаще. — Ее голос звучал как-то ужасно безнадежно.
— Вы не сопровождаете его, когда он играет?
— Почему вы так считаете?
— Потому что вы, очевидно, не знали Вайса. Или вы его знали?
— Нет, я его не знала. Не знаю.
— Значит, вас не было, когда Уолтер проиграл Вайсу двадцать пять тысяч долларов?
Она раздавила в пепельнице свою сигарету, встала и подошла к окну. Из окна открывалась огромная панорама скрытых тенью контуров других жилых зданий. На фоне ночного неба я смог лучше разглядеть её худощавую, но хорошо сложенную фигуру. Она остановилась, закурила новую сигарету, потом вернулась в свое кресло.
— Вайс — только посыльный. Он должен был попытаться получить деньги, наконец сказала она. — Уолтер задолжал одному человеку по имени Пол Барон. Это накопилось со временем.
— Вы знаете Пола Барона?
— Его я знаю. Парень скользкий, как угорь. Уолтер сказал ему, что Джонатан на этот раз не заплатит. Он уже предлагал выплачивать долг в рассрочку. Но, по-видимому, у Барона были свои соображения.
— Полиция знает, что он должен деньги Барону? — Нет. Уолтер боится Барона. Он не видит никаких оснований, чтобы притянуть Барона к ответу. В конце концов, к Джонатану приходил Вайс, а не Барон.
— Но это были двадцать пять тысяч долларов для Барона.
— Вы считаете, мы должны были сказать об этом полиции?
— Это должны сделать вы.
— Хорошо, если вы так считаете. Но мне кажется, будет лучше, если это сделает Уолтер.
— Главное, чтобы кто-то это сказал. Куда вы направились, оставив в квартире Джонатана с Вайсом?
— К парикмахеру. Я была записана на половину второго и в половине четвертого освободилась. Это вы хотели узнать?
— Да, — подтвердил я. — Где в это время был Уолтер? Они с Эймсом показали, что покинули квартиру около двенадцати, не так ли?
— Он поехал в Нортчестер двенадцатичасовым поездом с вокзала Грейт Централ. И провел там всю вторую половину дня. Он был там, пока не нашли Джонатана. — Ее голос поднялся, слова полились быстрее. — Дядя Джордж был в своем клубе. Миссис Редфорд приходила и не могла войти. Где были ещё сто тридцать родственников, я не знаю. Во всяком случае, дворецкий был в Нортчестере.
Тем временем её голос достиг самой высокой ноты, дыхание стало прерываться, грудь вздымалась. Она жадно затянулась своей сигаретой.
— Оставьте нас в покое, мистер Форчун. Для семьи это было ужасным потрясением. Такая бессмысленная смерть такого человека как Джонатан. Исчезните вместе с вашими отвратительными вопросами! Неужели вы не понимаете, как это ужасно для семьи?
— Это ещё более ужасно для Сэмми Вайса.
— Он убил человека. Из корысти.
— Возможно, — только и ответил я.
— Никого другого там не было! Вы думаете, полиция это не проверила?
— А как насчет Пола Барона?
— Лучше спросите его самого!
— Вы знаете, где мне его найти?
— Нет! То есть, я встречала его в разных местах. В это время. Она прикусила губу. — У него квартира на Университет-плаза. Я однажды встретила его там в это время.
Она дала мне точный адрес. Я поднялся.
— Все же я охотно поговорил бы с Уолтером.
— Я скажу ему об этом.
Она снова полностью взяла себя в руки и стала спокойной и холодной. По пути к выходу я поднял синий жакет, лежавший на полу у двери, и подал ей. Когда она брала его, наши руки соприкоснулись. И я сразу ощутил дрожь ниже пояса, безошибочный признак того, что некая женщина обладает способностью показаться вдруг нестерпимо желанной. Я заметил, что она ощутила то же самое. Она напряглась, ноздри её вздулись. Я улыбнулся. Она снова расслабилась, но теперь её глаза смотрели мрачно и неприязненно. Я ушел.
До Университет-плаза было недалеко, так что я пошел пешком. На улицах было холодно и тихо, и морозный снег хрустел под моими ногами. Я думал о Сэмми Вайсе, которому просто необходимо было представлять себя большим человеком, утверждавшим, что двадцать пять тысяч долларов, которые он забрал, принадлежали ему. У меня было подсознательное чувство, что Вайс удрал не только из-за обвинения в убийстве, но и ради двадцати пяти тысяч, которые, очевидно, принадлежали Полу Барону.
Жилой дом на Университет-плаза был высок и ярко освещен. Я нашел квартиру, которую указала мне Дидра Фаллон, но звонил тщетно. Дверной замок был шедевром технической мысли. Я не смог бы его открыть, даже если бы захотел. Я позвонил ещё несколько раз, но никто так и не открыл. Пришлось спуститься вниз и шагать через улицу к станции метро.