Медный король
Шрифт:
– И ты решил, что, раз она такая же, как все, – почему бы не пользоваться ею, как все стражники пользуются всеми женщинами от вечернего колокола до утреннего. Разумеется, ведь она не оставалась в одиночестве ни в одну из ночей, пока ты валялся раненый.
Развияр нервно сглотнул.
– Ты спрашивал, почему я доверяю тебе… Потому что я вижу тебя насквозь, маленький гекса.
– Вы маг? – вырвалось у Развияра.
– Нет. К сожалению. Но этот замок построен магом, и маг хранит его.
– Кто это? – Развияр не мог удержаться. – Где он?
– Пошли, – властелин поднялся. – Если ты в состоянии
Деревянная платформа, подвешенная на четырех тросах, опускалась все глубже в колодец. Властелин держал фонарь, вверх ползли каменные стены со следами зубов скальных червей.
– Червей было много… Сначала семь, потом он призвал еще одного, их стало восемь. Скальные черви всегда голодны, и высшее искусство мага – заставить их выгрызать стены, окна, дверные проемы, а не поглощать весь камень, до которого смогут дотянуться. Но кроме червей, здесь работали люди – каменщики, резчики, ваятели. Ты еще не видел и трети всех помещений замка… А сейчас мы спускаемся к корню. Так он называл эту шахту. Если начнешь задыхаться – скажи.
Платформа покачнулась. Развияр едва устоял на ногах; властелин подхватил его под локоть.
Повеяло затхлым ветром. Платформа замедлила ход. Прямо перед Развияром выполз откуда-то снизу и остановился черный проем в стене.
– Мы пойдем туда? – Развияр с трудом сглотнул.
Властелин повернул покрытое шрамами лицо:
– Ты боишься?
– Да, – сказал Развияр.
Властелин помолчал.
– Тогда мы вернемся. Я хотел, чтобы ты его увидел… Но если тебе тяжело – вернемся.
Развияр дышал ртом. Громада замка, громада скалы давили ему на уши. Колодец висел над головой, подземные ветры гудели в нем запредельным, нечеловеческим басом.
– Я пойду.
– Хорошо. Держись за меня, если тебе трудно идти… маленький гекса.
В коридоре, прямом и узком, странно вел себя звук – слышался отовсюду. Камни над головой дышали загнанно и хрипло – дыханием Развияра. Огонь фонаря освещал стены, по которым скатывались капли испарины, и пол, иногда отражаясь в лужах, но впереди по-прежнему была чернота – как будто фонарь боялся опередить идущих хотя бы на несколько шагов. Страх замкнутого пространства, прежде непонятный Развияру, теперь сводил с ума – только гордость помогала удержаться, не закричать и не броситься прочь, разбиваясь о стены вслед за собственным криком.
Он стал думать о море, какое оно широкое. О горах, какие у них далекие вершины. О лесе, где можно ходить, куда вздумается; он представил, как поднимается, ступень за ступенью, по высокой лестнице, и ему стало немного легче.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда рука властелина плотнее сжала его локоть:
– Смотри.
Звуки рассыпались, утонули в пустоте. Резко отступили стены. Развияр и его могущественный проводник оказались в подземном зале, пустом, круглом. В центре, на квадратной каменной тумбе, лежали останки человека… Нет. Останки зверуина.
Властелин поставил фонарь у его изголовья.
Мертвец лежал здесь давно. Наполовину истлела одежда – шитый золотыми нитками мундир на человеческих плечах. Но сам труп сохранился, почти не подвластный разложению: смуглое лицо, обтянутое тонкой кожей. Глубоко запавшие, плотно закрытые глаза. Мертвый покоился на боку, в позе спящего, подобрав широкие когтистые лапы, сложив руки на груди. На правой руке, на указательном пальце, сияло при свете фонаря кольцо с крупным бирюзовым камнем.
Развияр и властелин стояли молча. Пламя фонаря не дрожало – здесь не было ветра, и Развияр скоро понял, что задыхается.
– Выйдем, – сказал властелин.
И почти на руках вытащил Развияра из зала – в тесный коридор, где, на удивление, воздух был свежее и можно было дышать.
– Кто это? – Развияр привалился к стене.
– Это тот, кто построил замок.
– Он маг?
– Да. Маги родятся всюду, где в доме есть очаг.
– Но он же…
– Да. Если бы ты знал, как он ненавидел своих соплеменников. Они его убили… Я не хочу говорить о них сейчас. Он был моим другом. Пока его тело покоится здесь, в основании замка, замок неуязвим.
– Они убили мага? Как можно убить мага, ведь… «Он может летать без крыльев и приказывать камню, может убивать огнем или исцелять смертельно больных, но главное его призвание…»
Развияр прикусил язык.
– Пойдем, – властелин помог ему отлепиться от холодной стены. – Пойдем… Ты помнишь каждую строчку из всего, что когда-либо переписывал?
– Да.
– Любопытно… Я подозревал что-то в этом роде… Мага можно убить, конечно. Если ты выстрелишь из дальнобойного лука, а маг в это время будет занят другим, и стрела вонзится ему в спину, проткнет сердце… Тогда маг умрет, скорее всего. В императорском дворце, в усыпальнице, десятками и сотнями лежат мертвые маги, мальчик, и лишь немногие из них умерли своей смертью. Но говорят, что пока они там покоятся – Империя неуязвима.
Они вышли из коридора на платформу. Властелин с усилием потянул за веревку. Несколько жутких мгновений они ждали, а потом платформа дернулась и пошла вверх.
Развияр упал на колени. Властелин помог ему подняться.
– Что ты переписывал для прежнего хозяина? Небось, всякую ерунду?
– «Приключения фаворитки». «Поучительные сказания о людях, животных и прочих тварях». «Путешествие на Осий Нос», но не до конца, и еще много книг…
– Вспомни их все и запиши названия, – сказал властелин. – Сделай это сегодня, потому что завтра ты заступаешь на службу, и сотник Бран, я думаю, много раз заставит тебя расплатиться за твою первую победу.
Властелин оказался прав. Сотнику Брану плевать было на то, что Развияр болен и слаб. Сотник Бран не испытывал почтения перед воинской доблестью молодого стражника. Положение Развияра резко ухудшилось: Бран отправлял его на самые скучные, тяжелые и бесславные работы, в одночасье разжаловав из любимца едва ли не в слугу.
Развияр не роптал. По вечерам он падал на тюфяк и засыпал, в то время как прочие, посмеиваясь, шли «в птичник», и где-то там ждала гостей Джаль с вечной своей виноватой улыбкой. Старшая служанка ставила зарубку против ее имени на деревянной табличке. Полагалось не больше одной зарубки за ночь и не меньше одной за три ночи – так объяснял Развияру Тари-Колесо, болтун, ставший еще более словоохотливым после того случая в патруле: троих убили, уцелели только Тари и Кривуля.