Медовые яблоки

Романова Наталия

Конечно, слу-чай-ны-ми. Аха, проезжать мимо дома Егоровой по шесть раз в день и мчаться на озеро после работы — это реально чистая случайность.

Заехав на следующий день на озеро, пообещав себе, что все-со-школьницами-покончено, Андрей был даже разочарован, что Лизы не оказалось на месте, и он заехал после работы.

Чисто случайно, чо уж там.

И, к своему удивлению, нашел Лизу не на берегу удобного, песчаного захода в воду, а поодаль, за высокой травой и кустами, под огромной ивой. Лиза сидела на раскладном стульчике и быстро рисовала, держа в одной руке блокнот, а в другой карандаш. В длинном белом льняном платье и в шляпе она сама напоминала картину, примерно так изображали женщин начала двадцатого века.

Только Лиза была вовсе не женщиной, она была школьницей. Повторив себе это парочку раз, как мантру, Андрей подошел к Лизе и, заглянув через плечо на рисунок, от неожиданности присвистнул. Она отлично рисовала. Очень красиво.

Андрей мало что понимал в живописи, но готов был поклясться, что маленькая девушка перед ним была талантлива. Удивительным образом она находила красивые ракурсы в обыденных вещах, выделяя, штрихуя, растирая пальчиками пастель по бумаге. Она сочетала разные техники, выделяла главное, относя на второй план второстепенное, делая это второстепенное таким же значимым.

Бывали дни, когда Лиза рисовала, пристально смотря на выбранную сегодня натуру, а Андрей смотрел на неё, на веснушку, что расположилась между маленьких грудок и мечтал слизнуть её, откусить, съесть, вместе с сосочками, что порой проступали из купальника, просвечивая и дразня.

Купальники стали первой, но не основной проблемой Андрея. Где Лиза брала эти купальники, Андрей не знал, но они явно предназначались для чего угодно, только не для купания в карьере на окраине маленького южного городка. Разных цветов, фасонов, всех их объединяло одно — минимализм и веревочки, за которые хотелось потянуть, особенно, когда, стоя вплотную, Лиза как бы случайно нагибалась, открывая виды, после которых Андрей быстро перешел на широкие шорты для плавания. Похоже было, девушка не ведала, что она творит, когда медленно снимала тунику, переступая через неё, плавно покачивая бедрами шла к воде.

Хрена лысого она не ведала.

Все она понимала, особенно, когда максимально близко наклонялась к Андрею, практически задевая его маленькими грудками и этой чертовой веснушкой. Держать руки при себе Андрей смог ровно день, на следующий — спинной мозг перестал слушать указания мозга головного, и руки жили своей собственной жизнью, поглаживая спинку Лизы, шейку, за ушком, тогда Лиза откидывалась, будто открывая больший доступ к себе. Андрей чувствовал себя хроником-мазохистом, потому что не мог не трогать и не мог двинуться дальше, даже когда Лиза очевидно была не против продвинуться дальше в поглаживаниях. Она была школьницей, и Андрея до чертиков пугали последствия. С маленькими девочками всегда гарантированы проблемы, даже с такими умненькими и талантливыми, как Лиза. А Лиза была умненькой девочкой, отличницей. Да, да, она была отличницей. Она, смеясь, показала электронный журнал, где, к удивлению Андрея, он обнаружил только одну четверку, и ту по факультативной экономике… Однажды ей кто-то позвонил, и она долго чирикала по телефону на английском, да так бодро, ни на минуту не задумываясь и не останавливаясь. Потом сказала, что это её друг, он живет в Германии, они познакомились в языковом лагере в Шотландии, тогда она еще хотела поступать в Гонконгский Университет и ей был необходим уровень языка. Лиза была девочкой с другой планеты, где правила всем веснушка между маленьких грудок.

Однажды Лиза принесла целый пирог с северными ягодами, смущаясь, сказала, что она сама испекла и предложила попробовать. Кто же отказывается от такого? Особенно, когда кормят с рук, давая облизать маленькие пальчики…

— Ищешь путь к моему сердцу, маленькая? — ловя губами пальчик, проводя языком, изучая папиллярный узор, — через желудок?

— Хм, думаю, есть путь короче, — губы к губам, пальчик из его рта в свой.

Ебать меня, ебать её, убейте меня.

Одежда, в целом, стала проблемой номер два для Андрея, но не основной.

Одежда его — в первый же день обнаружив, что плавки не подходят для времяпрепровождения с Лизой, и теперь в машине всегда было полотенце и широкие купальные шорты, он вообще в последнее время полюбил широкие шорты.

Одежда Лизы представляла большую проблему. Она была либо полупрозрачной, сквозь которую просвечивало яркое кружевное белье, либо из струящейся ткани, и тогда Лиза обходилась без верхней части своих умопомрачительных комплектов, что было довольно очевидно, когда ткань струилась по упругой маленькой грудке, выделяя маленькие горошины сосков. Надо заметить, что так она одевалась исключительно на озеро.

Ага, помогает рисовать.

Андрей встречал Лизу, иногда действительно случайно, иногда она шла с бабушкой из магазина, иногда болтала с подружками на улице или просто шла куда-то по своим делам, в такое время Лиза была одета вполне пристойно. Обычные сарафаны, средней длины, не полупрозрачные, шорты, не обтягивающие, а просто шорты, футболки с забавными надписями — одним словом, выглядела, как обычная семнадцатилетняя девчонка, а не как нимфа, сошедшая со страниц модных журналов, чтобы обеспечить Андрею хронический стояк с помощью пирога с брусникой и яблоками.

Основной проблемой для Андрея стало невыносимое желание. Он порой так желал Лизу, что забывал, о чем они говорили и где находятся вообще. В своих мыслях он, кажется, отымел Лизу во всех возможных позициях, использую не только член, но и руки, рот… Проблема состояла в том, что он мог себе позволить подобное только в мыслях и снах. А мысли крутились постоянно вокруг веснушек, кружевного белья, струящейся ткани, папиллярного узора под языком. Мысли не давали нормально функционировать, Андрей постоянно был растерян, зол и порой забывчив, за что на него орал отец и вздыхала мать.

Вчерашний день, думал Андрей, стал гребаной катастрофой для него. Обычно тихо сидевшая Лиза, лишь изредка взрывающаяся юрким взглядом, покачиванием бедер, пальчиками и фривольными намеками, сказала:

— Хочу рисовать на тебе.

— Что?

— Хочу рисовать на тебе, у тебя красивый живот, смотри, — и провела пальчиками по мышцам живота.

— Давай, — закрыв глаза, сказал Андрей. Если бы она сказала, что хочет зажарить его и съесть, после её пальчиков на его животе, он бы тоже ответил «давай».

Усевшись удобней, кто бы сомневался, куда попытается усесться Лиза, Андрей чуть приподнял её, со словами «сиди тут». Лиза начала рисовать на теле Андрея пастелью. Чем ниже она опускалась, тем тщательней штриховала рисунок, делая растяжку краски рукой, тем ниже опускалась её голова, будто видеть рисунок ближе, на расстоянии десяти-семи-пяти сантиметров от живота Андрея было очень важно. Руки спустились ниже живота, подойдя к резинке шорт, Андрей приподнял голову, внимательно смотря на Лизу, которая по чуть-чуть отодвигала резинку, запуская пальчики ниже, проводя по нарисованным линиям, задевая очевидный результат её усилий. Какое-то время Андрей пытался вспоминать свойства конструкций и заданные функции из сопромата, пока не послал все к черту и не откинулся на спину, решив, что пусть будет, что будет. Если девушка так уверенно лезет в его штаны — она определенно знает, что делает, и пусть не останавливается.

Пусть видит, к черту все, она должна знать, не может не знать, что она делает со мной…

Поведя бедрами, качнув их прямо в руки Лизы.

Ну же, не останавливайся, давай, ручкой ниже, давай… губки так близко… возьми его…

Рука Лизы провела по всей длине члена через шорты, у Андрея помутился разум, никак иначе он не мог назвать своё состояние в этот момент, но вместе с помутнением пришло и осознание.

Что ты творишь, урод, ты собираешь выдать в рот маленькой девочке, прям тут, на озере, где в любой момент могут появиться люди, серьезно? Да, ну нахер. Да, да. Да. ДА!