Медовый месяц в улье. Толбойз
Шрифт:
– Она сказала: “Дядя умер, а деньги пропали”, только это. И тут ее стало корчить. Ничто так не пронзает сердце, как фунты, шиллинги и пенсы, правда?
– Ничто, – подтвердил Питер. – Вы, насколько я помню, спросили, не нашли ли на трупе деньги.
– Именно так, – согласился Макбрайд. – Мне он не родственник, понимаете ли.
Питер, все удары которого были парированы, сложил оружие и признал поражение.
– Вам, как юристу, должна быть видна широкая панорама христианской семейной жизни. Как вы ее оцениваете?
– Невысоко, – сухо ответил Макбрайд и повернулся обратно к столу. – Господин суперинтендант,
– Пожалуйста. У нас есть ваш адрес. Хорошего дня, мистер Макбрайд, и большое спасибо.
Когда за ним закрылась дверь, Кирк перевел взгляд на Питера:
– Все правильно, милорд?
– Все правильно.
– Эх! Пожалуй, надо вызвать мисс Твиттертон.
– Я попрошу жену привести ее, – сказал Питер и выскользнул из комнаты.
Мистер Кирк выпрямился в кресле Мерлина и задумчиво потер руки.
– Настоящий утонченный джентльмен, Джо, – заметил мистер Кирк. – Из самого высшего света. Приятный и естественный, как ручку поцеловать. И образованный. Но он видит, куда дует ветер, ему это не по нраву. И я его не виню.
– Но он же не думает, что Эгги Твиттертон ухнула старику Ноуксу колотушкой по голове? Она ж такая хлипкая.
– Внешность обманчива, мой друг. Потому что самка зверя смертоноснее самца [151] . Редьярд Киплинг. Лорд это знает, но воспитание не дает ему признаться. И ведь он-то сказал бы поделикатнее, чем Макбрайд. Но вот здрасьте! Не поворачивался у него язык на такое. К тому же он прекрасно знал, что я все равно из Макбрайда все вытяну.
151
Редьярд Киплинг, “Самка” (The Female of the Species, 1911). Перевод с англ. В. Румынского.
– Как я посмотрю, не очень-то он ей помог.
– Всякие такие чувства, – изрек Кирк, – обычно никому не помогают, только все запутывают. Но они красивы и при правильном подходе безвредны. Тебе надо будет научиться обходить их, когда имеешь дело со знатью. И запомни: то, о чем они умалчивают, гораздо важнее, чем то, о чем они говорят, особенно если они хорошо соображают, как этот наш джентльмен. Он прекрасно видит, что если Ноукса убили из-за наследства…
– Но у него не было никакого наследства.
– Я знаю. Но она не знала. Эгги Твиттертон не знала. И если его убили из-за наследства, так оно и понятно, почему шестьсот фунтов с трупа не прибрали. Возможно, она не знала, что они там, а если и знала – зачем ей забирать, все равно ей отойдет. Шевели мозгами, Джо Селлон.
Питер тем временем догнал мистера Макбрайда на пороге.
– Как вы доберетесь обратно?
– Бог его знает, – честно сказал мистер Макбрайд. – Я доехал до Грейт-Пэгфорда на поезде и сел на автобус. Если автобуса не окажется, придется искать машину. Не поверил бы, что в пятидесяти милях от Лондона есть такие места. Как можно в них жить – в толк не возьму. Но это, пожалуй, дело вкуса.
– Бантер может отвезти вас на машине в Пэгфорд, – предложил Питер. – Он им в ближайшее время не понадобится. Извините, что втянули вас во все это.
Мистер Макбрайд был благодарен, о чем и сказал.
– Такая у меня работа, – добавил он. – Вам и вашей леди в чем-то хуже всех пришлось. Меня самого никогда не привлекали эти деревни три на четыре. Вы ведь думаете, дамочка виновата? Конечно, ничего нельзя сказать наверняка, но в нашем деле надо очень внимательно смотреть на родственников, тем более если деньги замешаны. Бывают люди, которые и завещание не пишут – говорят, это все равно что подписать себе смертный приговор. И они не так уж и неправы. Но послушайте! Этот самый Ноукс был в весьма незавидном положении, так ведь? Может, он какие-то левые делишки обделывал? Видал я, как людей не только из-за денег пришлепывали. Ладно, всего хорошего. Мое почтение ее светлости, премного вам обязан.
Бантер подогнал автомобиль, и он сел, помахав рукой на прощание. Питер нашел Гарриет и объяснил, что от нее требуется.
– Бедняжка Твиттер, – сказала Гарриет. – Ты будешь при этом присутствовать?
– Нет. Пойду подышу свежим воздухом. Скоро вернусь.
– В чем дело? Кирк сказал что-то неприятное?
– Нет-нет, он беседовал со мной деликатно, в лайковых перчатках, так сказать. Принял во внимание мой титул, утонченность и прочие недостатки. Сам виноват, я на это напрашивался. О господи, снова викарий. Что ему надо?
– Они попросили его зайти еще раз. Выходи через заднюю дверь, Питер. Я возьму его на себя.
Кирк и Селлон наблюдали из окна за отъездом мистера Макбрайда.
– Мне, наверно, надо было самому привести Эгги Твиттертон, – предположил Селлон. – Может быть, ее светлость скажет жене, чтобы она ей кое на что намекнула.
– Беда с тобой в том, Джо, – ответил суперинтендант, – что у тебя, как это называется, никакой психологики. Ничего такого они не сделают. Они не попытаются замять уголовное дело и не станут препятствовать отправлению правосудия. Просто он не любит делать больно женщинам, а она не любит делать больно ему. Но ни тот ни другая и пальцем не шевельнет, чтобы нам помешать, потому что так не делается. А того, что не делается, они не сделают, вот и все.
Изложив таким образом моральный кодекс аристократии, мистер Кирк высморкался и вернулся на свое место. Тем временем дверь отворилась, впустив Гарриет и мистера Гудакра.
Глава IX
Времена и сезоны
152
Перевод с англ. И. Мокина.