Медовый месяц взаперти
Шрифт:
Через восемь недель Харун полностью разгромил повстанцев. Простив сторонников эль-Шаббатов, он позволил им с миром вернуться домой и тем завоевал их доверие. Харун позаботился о женах и детях погибших воинов, и люди стали больше любить и уважать его.
Если Алима они называли «наш любимый лев», то Харун получил прозвище Хабиб Нумара, «любимый тигр». «Это хороший знак, что невеста родом из Араба-Нумара, Страны Тигра, – говорили слуги, улыбаясь Амбер. – Это благословенный счастливый союз».
Даже после окончания
Когда дверь открылась, служанка быстро покинула комнату.
Задрожав от волнения, Амбер повернулась к Харуну – и у нее перехватило дыхание. Странно, но только в день его победоносного возвращения в Сар-Аббас она увидела в нем сходство с Алимом. Одетый в военную форму, Харун приветливо улыбался и махал рукой встречающим его людям. Тогда Амбер впервые по-другому взглянула на него.
Сейчас она старалась не смотреть на мужа. Он был таким красивым и сильным в пышном наряде. Его зеленые глаза загадочно мерцали. Колени Амбер внезапно подогнулись, и она едва устояла на ногах. Харун был героем. Он был роскошным мужчиной. И он принадлежал ей.
Охваченная трепетом, Амбер поклонилась ему, выражая свое глубокое уважение.
– М-м-муж мой, я… – Она запнулась, не зная, что сказать.
Выражение его лица оставалось серьезным и холодным. Харун закрыл дверь:
– Садись, пожалуйста, Амбер.
Девушка опустилась на кровать.
Харун медленно и задумчиво оглядел ее с головы до ног, и Амбер пискнула от смущения. Сердце ее билось, словно пойманная птичка, в ожидании того, что должно было произойти. Сейчас Харун подойдет к ней, поцелует…
– Ну? – с вызовом поинтересовалась Амбер, не желая признавать, что нервничает. Ведь она – принцесса из древнего рода, и она достойна своего мужа. – Я прошла ваш тест, Хабиб Нумара?
На секунду ей показалось, что Харун вот-вот улыбнется, а ведь он не улыбался с тех пор, как с триумфом вернулся в столицу. Глаза его весело блеснули, но как только она собралась улыбнуться в ответ, блеск моментально погас.
– Ты красивая женщина, Амбер. Неподражаемая.
– Спасибо, – прошептала она, мгновенно потеряв голос. Он считает ее неподражаемой?!
Отвернувшись, Харун достал из складок своей мантии какие-то бумаги и уселся за стол:
– Я забыл свою ручку, дорогая. У тебя найдется ручка?
Изумленная, Амбер открыла рот, когда он стал просматривать документы. Харун захватил с собой работу? В их брачную ночь?
– Во втором ящике, – ответила она, чувствуя себя невероятно глупо.
– Спасибо, – небрежно бросил он.
Достав из ящика ручку, Харун
Амбер заморгала, не веря своим глазам.
– Харун… – Она запнулась.
Секунд через десять он перестал писать:
– Ты что-то сказала, Амбер?
Тон его был вежливо-холодным. Так говорят, когда не хотят, чтобы их беспокоили.
– Да, сказала. – Она начала злиться.
Ей хотелось задать ему кое-какие вопросы:
«Что происходит с мужчинами рода эль-Канар? Ведь это наша брачная ночь!»
«Ты не хочешь меня?»
Однако, поразмыслив, Амбер похолодела, и сердце ее больно сжалось. Почему этот брат должен ее хотеть, если два других отказались от нее? И тогда родился панический вопрос: «Со мной что-то не так?»
Но гордость – единственное, что поддерживало ее в мире, где с ней обращались словно с бездушной куклой, – заставила Амбер холодно произнести:
– Если завтра утром на простыне не будет крови, слуги будут судачить о нас. И в мгновение ока об этом узнают все. Меня обвинят в том, что я не девственница. Ты хочешь опозорить меня? В чем я провинилась?
– Понимаю, – медленно произнес он. – Конечно, обвинят.
Поднявшись, Харун сбросил с плеч kafta, и сердце Амбер вновь затрепетало. Перед ней стоял воин с прекрасным мускулистым телом, и даже шрамы украшали его. Эта мужественная красота испугала девушку. Амбер непроизвольно отползла в глубь кровати. «Я не готова к этому… пожалуйста, Харун, будь нежен со мной…»
Она едва дышала, пока он медленно приближался.
Но Харун не притронулся к ней, даже не взглянул. Положив что-то на край кровати, он принялся сметать с покрывала лепестки роз:
– Мне не нравится запах, он приторный.
– А мне нравится, – парировала Амбер, вновь оказавшись в дурацком положении.
Харун пожал плечами:
– Это твоя кровать.
Затем он поднял предмет, который только что положил. Это был нож. Церемониальный нож с рукояткой, отделанной золотом и серебром.
– Что это… Харун?
Амбер раскрыла рот, а он сделал небольшой надрез у себя под мышкой, и несколько капель крови упали на его ладонь.
– Что… что ты делаешь? – Осознав, что ее рот открыт, Амбер сжала губы.
– Я сделал надрез там, где его никто не увидит, – иронично объяснил Харун. – Теперь твоя гордость не пострадает, моя дорогая жена.
– Я ничего не понимаю. – Она с мольбой взглянула на него.
Он вздохнул:
– Это кровь девственницы, Амбер. Подставь простыню, да поскорее, иначе кровь попадет на ковер. Представляю, что скажут слуги, если обнаружат это. – Тон его был весьма саркастичным.
Амбер сдернула покрывало, а он тем временем выдавил еще несколько капель крови.
– Думаю, достаточно, – решил Харун. – Куда капать?