Медовый Спас
Шрифт:
– Ты это серьёзно, Мотыль? Ты зачем так говоришь? – дрогнувшим голосом жалобно произнёс Заморыш.
– Да надоел ты всем! Правильно Мотыль тебе говорит, ты следующий на жрачку пойдёшь. По делу, тебя тоже мы должны были на консервы пустить, да вот взяли с собой, чтобы много не тащить, – неожиданно признался Колян.
– Да ты что, Колян? Да вы что, мужики?! Так же нельзя! – пролепетал Заморыш.
– Достал ты уже всех своим нытьём! Пришло время тобой заняться, – с угрозой в голосе сказал Мотыль.
– Молчал бы ты лучше, Заморыш. Не возникай! – сказал ещё один участник беседы хрипловатым уставшим голосом – Тебе пока везёт. Может, и дальше везти будет. Еда у нас пока есть. Я вчера двух куропаток подстрелил.
– Ты, Трофимыч, больше не пали по пичугам. В них мяса почти нет. Надо беречь патроны, – посоветовал Колян.
– Ну, а вы чувака не запугивайте, а то он вон какой бледный сидит! – сказал Трофимыч и с усмешкой произнёс:
– Между прочим, самый жирный среди нас – это ты, Колян. Удивительно, но ты даже на зоне не похудел.
– Здесь я решаю, что делать! И только твой почтенный возраст и заслуги перед братвой, Трофимыч, позволяют тебе брехать и так рассуждать о моём кореше. Смотри, договоришься! – сурово произнёс Мотыль.
– Старость надо уважать. Ты хоть и авторитет, Мотыль, но меня тебе не стоит задевать, – во вкрадчивом голосе Трофимыча послышались нотки угрозы.
Мотыль не ответил на эти слова старика.
Тем временем коренастый широкоплечий мужик с охапкой сухих веток в руках, не заметив лежавшую в траве Наталью, прошёл рядом с ней.
«Это Бурундук хворост собирает», – догадалась до смерти перепуганная Наталья.
У неё сильно чесалась искусанная гнусом кожа. Женщина с трудом сдерживалась, чтобы не пошевелиться и не застонать.
«Скорее бы всё это закончилось!», – думала Наталья, мечтая лишь о том, чтобы эти мужики поскорее ушли с поляны.
Однако те не торопились. Они развели костёр, а затем принялись за трапезу. До Натальи донёсся запах дыма, и она с трудом сдержалась, чтобы не чихнуть. Потом послышалось чавканье. Зная, что злодеи едят, женщина в очередной раз содрогнулась.
– Что это ты наши консервы не ешь, Трофимыч? – причмокивая, спросил старика Колян.
– Не желаю, – угрюмо ответил старик.
– Вот вы с Заморышем сейчас догрызёте куропаток и спустя полдня станете выть от голода, – с усмешкой произнёс Колян.
– Зря вы на человечину подсели, – сказал Трофимыч.
– Ты попробуй – вкусно! – сказал Колян.
– Может, это так с голодухи кажется? – робко спросил Бурундук.
– То-то и оно! Привыкнете, а потом проблемы будут, когда заживёте в городе, – тяжко вздохнув, проговорил Трофимыч.
Снова до Натальи донеслось чавканье. Потом, громко рыгнув, Мотыль сказал:
– Ну, вот и пожрали. Можно дальше идти. А ну, Бурундук, затуши костёр!
– Зачем? Костёр сам догорит, – возразил Бурундук.
Мотыль врезал кулаком в челюсть Бурундуку и тот рухнул на землю.
– Ведь мы в тайге заживо сгорим, если хвойная подстилка от костра займётся, а потом огонь по елям побежит. Ты не знаешь, что такое таёжный пожар? – угрюмо произнёс Мотыль.
– Зря ты с Мотылём споришь, – сказал Колян и помог Бурундуку, сплёвывавшему кровь на траву, встать.
Бурундук, утирая рукавом окровавленный рот, принялся сапогами раскидывать и давить раскалённые угли.
Высокий худощавый Мотыль направился дальше. За ним, покачиваясь, пошёл Бурундук.
– А тебе особое приглашение требуется? – спросил Колян щуплого паренька с рябым лицом и утиным носом.
Подтолкнув Заморыша в спину, толстый рослый Колян направился следом за ним. Замыкал шествие Трофимыч – худой сутулый старик.
Наталья осмелилась приподняться на локтях, и посмотреть вслед уходившим злодеям. Потом она снова легла в траву и дождалась, когда не стало слышно шагов. Нмталья встала с земли и принялась расчёсывать до крови кожу на лице и кистях рук, искусанную комарами и мошкой. Гнус продолжал её одолевать. Отмахиваясь от мелких кровососов, она скрылась в зарослях.
Наталья долго брела по тайге, пока не вышла на крутой берег широкой реки. Она направилась вдоль берега, с опаской поглядывая на чащу, из которой, время от времени, доносилось грозное рычание. Когда солнце стало садиться за дальний лес за рекой, она услышала у себя за спиной громкое дыхание и тяжёлую поступь. Наталья оглянулась и увидела матёрого медведя, внимательно смотревшего на неё своими злыми глазами. В первое мгновение Наталья оцепенела, а потом стала отступать к краю обрыва. Она оступилась и, сорвавшись с обрыва, упала в реку.
Уйдя с головой под воду, Наталья энергично заработала руками и ногами и выплыла на поверхность. На середине реки она заметила плывший по течению пустой плот. Ей удалось забраться на него. Дрожа от холода и пережитого страха, Наталья села на связанные прочными верёвками мокрые брёвна и осмотрелась.
На плоту лежал мокрый рюкзак, примотанный верёвкой к вбитому в бревно большому ржавому гвоздю. Наталья не стала задумываться, откуда взялся плот, на котором не было людей. Она развязала рюкзак, в котором оказались консервы в металлических банках. Она не смогла их вскрыть. Также в рюкзаке хранились полиэтиленовые пакеты с тухлым сыром и варёной колбасой, а на его дне Наталья отыскала намокшую пачку печенья. Она съела всё разбухшее печенье и стала понемногу приходить в себя после всего пережитого за последний день.
– Мерзавец! – ощутив прилив сил, проговорила Наталья. – Каков негодяй, этот Смирнов! Больной называется! Уже успел найти молодую девицу в такой глуши. Всё равно ведь скоро помрёт, а несчастная его квартирка отойдёт к каким-нибудь его дальним родственникам.
Не в силах сдержаться, она стукнула кулаком по бревну и, сильно ударившись, поморщилась.
– И Олег, его дружок, тоже хорош – остался с ним, подлец! А пилот – вообще придурок. Ну, как он мог лететь на такой высоте, чтобы схлопотать пулю? Впрочем, откуда ему было знать, что по тайге бродят беглые зеки.