Медуза
Шрифт:
— Разумеется, — ответила Ханна, даже не поняв толком, нравится ей это или нет.
И все-таки обаяние этой особы было воистину подавляющим. Против такой харизмы уж точно не устоишь. Складки у рта могли говорить о непреклонной воле, но в остальном она производила впечатление человека добросердечного.
— Я тоже очень рада, Ирэн. Мы видели ваш самолет еще два дня назад. У вас возникли какие-нибудь сложности с местными властями?
Руководительница экспедиции махнула рукой:
— Да все как обычно. Масса формальностей с регистрацией, с выдачей разрешения на проведение экспедиции и киносъемку.
Услышав приветствие на родном языке, Абду удивленно поднял брови.
— Хамдулла, лебес? — спросил он, но Ирэн знала, что в таких случаях ответить.
— Лебес. Джиддеджид. Хамдулла!
Абду, приложив ладонь к груди, поклонился:
— Для меня большая честь услышать от вас слова приветствия на моем родном туарегском наречии.
Ханна не без ревности отметила, что помощник очарован обаянием руководительницы экспедиции.
— Я не впервые на севере Африки. В 1989 году пришлось снимать фильм о свадебных ритуалах водаабе. Вот тогда и научилась вашему языку. Ну, а теперь мне хотелось бы представить остальных членов экспедиции.
Тем временем остальные, выйдя из машин, направлялись к ним. Все мужчины, как не без иронии отметила Ханна. Каким бы ни было излучаемое Ирэн Клермонт обаяние, вторую женщину в составе группы она явно не потерпела бы.
Ирэн жестом пригласила всех подойти. Первым был низенький, коренастый человек с окладистой бородой и прилипшей к уголку рта сигаретой.
Запросто хлопнув его по плечу, Ирэн отрекомендовала коллегу:
— Разрешите представить, Малкольм Нидри, валлиец. Наш главный оператор. Вы видели «Полет кондора»? В свое время этот фильм удостоился «Эмми» как лучший документальный фильм о природе. К счастью, нам удалось перетащить парня к себе из Би-би-си.
Ханна фильма не помнила, но человечек с наметившейся лысиной ей не понравился. Ей показалось, что он улыбнулся с натугой, словно отвечающие за улыбки и добродушное выражение лицевые мышцы у него атрофировались. Затем Ирэн перешла к рослому мужчине с короткими волосами ежиком и в очках в никелевой оправе:
— Альберт Бек из Берлина. Он у нас отвечает за звук — впрочем, не только у нас. Альберт просто гений по части звукомонтажа. Он три года с нами. А это Григорий Патакос из Греции. — Руководительница экспедиции положила руку на плечо брюнета, чье лицо казалось еще более узким из-за заостренной книзу эспаньолки. — Григорий — наш геофизик. На его плечи возложена нелегкая задача разъяснять зрителям премудрости геологии.
Представив грека, Ирэн Клермонт взглянула на него, и Ханна уловила в ее взгляде нечто большее, чем просто дружелюбие. А Клермонт уже повернулась к молодому парню в поношенном хаки. Такие, наверное, и на свет появляются с улыбкой на лице, подумалось Ханне. В нем было что-то от хорька, причем хорька-альбиноса. Та же суетливость.
— Патрик Флэннери из Ирландии. Они с Малкольмом практически соседи. Их разделяет лишь узкая полоска воды. Патрику под силу из куска проволоки и гвоздя соорудить спутниковый ресивер. И выпить в два раза больше, чем все мы, вместе взятые. Знаете, весьма полезное качество при контактах с чужими культурами. Доктор Крис Картер из Вашингтона тоже состоит из одних лишь достоинств. Он, пожалуй, единственный новичок в нашей группе. Крис — специалист по климатологии и превосходный фотограф. Ему поручено документировать наше пребывание здесь, а по завершении экспедиции издать фотоальбом. Договор уже подписан.
— Рад познакомиться. — Рукопожатие Картера говорило о том, что за внешностью недотепы скрывается парень с характером. — От лица всей экспедиции мне хотелось бы рекомендовать всем общение на ты. Можете протестовать сколько угодно, но я вас предупредил. В нашей сфере все традиционно тыкают, и тому, кто пытается сохранить обращение на вы, приходится нелегко.
Картер улыбнулся, и Ханна разглядела протянувшийся через всю правую щеку шрам.
— Надеюсь, как-нибудь приноровлюсь, Крис, — улыбнулась в ответ Ханна. Она была страшно довольна высвободить ладонь из тисков рукопожатия.
Ирэн развела руки в стороны:
— Ну вот, пожалуй, и все. Остальное в рабочем порядке. Пестрая компания у нас выходит, верно?
Ханна испытала полузабытое чувство, которое испытывает человек, когда на него одновременно смотрят несколько пар глаз. Откашлявшись, она обратилась к присутствующим:
— Как я понимаю, все прибывшие сюда не новички и успели многое повидать на своем веку. Наверняка вам приходилось видеть вещи куда любопытнее того, с чем предстоит столкнуться здесь.
Залихватски сдвинув очки на лоб, Ханна жестом пригласила всех к палаткам.
— Устраивайтесь. Скоро Абду предложит вам отведать кускус по его собственному рецепту. А пока могу предложить чай. За чаем и обсудим наши планы. К тому же я сгораю от нетерпения услышать новости из цивилизованного мира.
Ирэн сконфуженно улыбнулась:
— Честно говоря, за минувшие два дня мы, наверное, только и делали, что распивали чаи. Уж не сочтите за бесцеремонность, но всем не терпится воочию увидеть ваше чудо. Полагаю, что выражу общее мнение, предложив отправиться взглянуть на него. Далеко это отсюда?
Ханна почувствовала себя польщенной, она ощущала, как постепенно исчезает скованность первых минут. Ведь, собственно говоря, люди преодолели половину земного шара, чтобы взглянуть на расщелину. И снять о ней фильм. О киноаудитории Ханна не задумывалась, слишком уж абстрактным было для нее это понятие. Эти же шестеро — вполне реальные люди с блестевшими от нетерпения глазами, и явились они сюда исключительно ради обнаруженной ею находки.
— Нет, недалеко. В паре сотен метров. Когда мы обнаружили расщелину пять месяцев назад, то решили перебросить к ней и наш маленький лагерь. И с тех пор я ни дня не пропустила, чтобы не побывать в святилище. А в том, что это на самом деле святилище, вы сами убедитесь, как только окажетесь там. Пойдемте!