Медведь и Дракон
Шрифт:
– Как у нас дела, сэр? – спросил Бойл, предоставив лейтенанту возможность управлять взлётом вертушки.
– Видишь ли, у нас есть план, Дик. Вопрос заключается в следующем: удастся ли нам осуществить его?
– Меня допустят к сути плана?
– Твои «Апачи» будут заняты в нём.
– Это удивляет меня, – заметил Бойл.
– Как твои люди?
– Готовы, – был односложный ответ. – Каково название этого плана?
– «Палочки для еды». – Диггз услышал смех в наушниках интеркома.
– Мне нравится это название.
– О'кей, Микки, – сказал Робби
Они сидели в ситуационном центре, глядя на председателя Объединённого комитета начальников штабов, смотревшего на них с экрана телевизора. Эта комната в Пентагоне называлась «Цистерной». Было трудно разобрать, что пробормотал председатель, но то, как он смотрел вниз, было достаточной реакцией на замечание Робби.
– Генерал, – сказал Райан, – наша мысль заключается в том, чтобы потрясти клетки их политического руководства. Лучший способ добиться этого состоит в том, чтобы нанести удар по ним в целом ряде мест, перегрузить их мыслительные способности.
– Сэр, я согласен с этой идеей, но у плана генерала Уолласа есть свои достоинства. Уничтожение станций радиолокационного предупреждения китайцев уменьшит их способность использовать свои истребители против нас, а ведь у них по-прежнему мощная истребительная авиация, несмотря на то что за последнее время мы обходились с ними весьма решительно.
– Микки, если ты обращаешься таким образом с девушкой в Мисиссипи, это называется изнасилованием, – заметил вице-президент. – Пилоты их истребителей смотрят теперь на свои самолёты и видят гробы. Их уверенность в себе исчезла, а это единственное, что должен чувствовать лётчик-истребитель, вступая в воздушный бой.
– Можешь мне поверить в этом, верно?
– Но Гас…
– Но Гас слишком беспокоится о своих войсках. О'кей, хорошо, пусть пошлёт несколько своих F-16 и уничтожит их радары, но мы главным образом хотим, чтобы эти птички, вооружённые «умными поросятами», атаковали их наземные войска. Истребительная авиация сумеет позаботиться о себе.
Впервые генерал Микки Мур пожалел о выборе Райаном вице-президента. Робби думал теперь как политик, а не как руководитель воинских операций. Это несколько удивило генерала. Создалось впечатление, что он меньше беспокоится о безопасности своих сил, чем о…
…чем о том, какая основная задача стоит перед ними, – поправил себя Мур. А ведь это не такой уж плохой способ думать о создавшейся ситуации, разве не правда? Джексон был очень хорошим J-3 ещё совсем недавно, не так ли?
Американские командиры больше не думали о своих людях как о расходуемом материале, но иногда приходилось рисковать ими, и, когда это происходило, некоторые из них не возвращались домой. За эту опасность им платили, нравится вам это или нет. Робби Джексон был раньше морским лётчиком-истребителем, и он не утратил воинский дух, несмотря на свою новую работу и высокое жалованье.
– Сэр, – сказал Мур, – какой приказ я должен отдать генералу Уолласу?
– Сесил Б. проклятый ДеМилле, – недовольно заметил Манкузо.
– Тебе никогда не хотелось развести в стороны воды Красного моря? – спросил генерал Лар.
– Я не бог, Майк, – ответил главнокомандующий Тихоокеанским театром.
– Ну что ж, это элегантное решение, и почти всех участников операции мы разместили на подобающих местах, – сказал его J-2.
– Это политическая операция. А мы что, группа руководства?
– Сэр, вы будете продолжать заниматься демагогией или мы начнём работать над этим?
Манкузо хотелось взять лупару и пробить дыру в стене или в груди Майка Лара, но он был профессиональным офицером, и он действительно получил приказ от Верховного главнокомандующего.
– Хорошо. Мне просто не нравится, когда кто-то другой диктует мне, как нужно проводить операции.
– К тому же ты знаком с этим парнем.
– Майк, когда-то давным-давно, когда у меня на рукаве было три нашивки и мне приходилось беспокоиться только о том, как управлять субмариной, мы с Райаном помогли украсть целый русский атомный ракетоносец – и если ты расскажешь кому-нибудь об этом, я прикажу одному из моих морских пехотинцев отстрелить тебе зад. Потопить несколько китайских кораблей – ничего не имею против, сбить десяток-другой китайских истребителей – да ради бога, – но курсировать вблизи их берегов в качестве демонстрации силы? Боже мой!
– Это их потрясёт.
– Если только в процессе демонстрации силы они не потопят несколько моих кораблей.
– Привет, Тони, – раздался голос в телефонной трубке. Бретано не сразу узнал его.
– Где ты теперь, Ал? – спросил министр обороны.
– В Норфолке. Разве ты не знаешь? Я на крейсере «Геттисберг», занимаюсь усовершенствованием его системы противоракетной обороны. Ведь это была твоя идея, разве не правда?
– Да, пожалуй, действительно моя, – согласился Тони Бретано, вспоминая прошлый разговор.
– Ты увидел, должно быть, эту китайскую штуку, летящую с другого полушария.
– Между прочим, мы. – Министр обороны сделал паузу. – Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что, если китайские коммунисты запустят в нас межконтинентальную баллистическую ракету, эта система «Иджис» даст нам возможность защититься от неё – если компьютерное моделирование нас не обманывает. Надеюсь, не обманывает. Я сам написал большую часть программного обеспечения.
Министр обороны Бретано не хотел признаться, что он вообще-то не думал о такой вероятности. В конце концов, ему платят за то, что он думает о столь важных вещах.
– Насколько готова твоя система?
– С электроникой все в порядке, но у нас на борту нет ракет системы «Иджис». Они хранятся на каком-то складе, мне говорили, он находится на реке Йорк. Когда их привезут на борт крейсера, я смогу усовершенствовать головки наведения. Единственные ракеты, находящиеся на борту крейсера, – те, с которыми я работал, голубые, учебные ракеты, без настоящих боеголовок. Я только что узнал об этом. Знаешь, военно-морской флот весьма странная организация. Крейсер находится в плавающем сухом доке. Через несколько часов они собираются опустить нас обратно в воду. – В данный момент он не мог видеть лицо своего бывшего босса. Если бы мог, то узнал бы выражение «О, черт побери» на его итальянской физиономии.