Медведь и Дракон

Клэнси Том

– Пожалуй. Я поручу своим людям опросить их.

– Да, вреда от такого шага не будет, – согласился агент ФБР, делая знак бармену, чтобы тот принёс новую порцию. – Знаешь, приятель, у тебя здесь ведётся настоящее расследование. Мне бы хотелось служить в твоей группе, чтобы принять участие.

– Тебе нравится это?

– Клянусь своей задницей, Олег. Чем труднее дело, тем оно увлекательнее. И как приятно чувствуешь себя в конце, когда ублюдки пойманы и посажены в тюрьму. Когда судья вынес наконец обвинительный приговор по делу Готти, мы закатили настоящую пьянку в Манхэттене. Тефлоновый дон, – сказал Райли, поднимая стопку и произнося в воздух: – Надеюсь, тебе нравится в Марионе, парень.

– Этот Готти, он убивал людей? – спросил Провалов.

– О да,

некоторых кончал сам, относительно других отдавал приказы. Его первый помощник, Сальваторе Гравано – его прозвали Сэмми Бык, – был арестован, согласился дать показания против Готти, вот так мы и построили дело. А когда включили Сэмми в нашу программу защиты свидетелей, этот сукин сын занялся продажей наркотиков в Аризоне. Так что теперь он снова в тюрьме, идиот.

– Все они, как ты говоришь, преступники, – напомнил Провалов.

– Да, Олег, все они преступники. Они слишком глупы, чтобы вести нормальную жизнь. Они считают, что им удастся перехитрить нас. И знаешь, в течение некоторого времени это им удаётся, но рано или поздно… – Райли отпил из своего стакана и покачал головой.

– Ты считаешь, даже этот Суворов?

Райли улыбнулся своему русскому другу.

– Олег, ты когда-нибудь совершаешь ошибки?

Русский фыркнул.

– По крайней мере раз в день.

– Тогда почему ты считаешь, что они умнее тебя? – спросил агент ФБР. – Все делают ошибки. Для меня не имеет значения, кто он – шофёр мусоровоза или президент Соединённых Штатов. Все мы часто ошибаемся. Это свойственно человеку. Дело заключается в следующем: если ты признаешь совершенные тобой ошибки, то можешь продвинуться намного дальше. Вполне возможно, что у этого парня отличная подготовка, но у всех нас есть слабости, и не все достаточно умны, чтобы признать это. Чем мы умнее, тем менее вероятно, что мы их признаем.

– Ты настоящий философ, – с усмешкой сказал Провалов. Ему нравился этот американец. Они походили друг на друга, словно цыгане подменили детей при их рождении или что-то вроде этого.

– Может быть, но ты знаешь, какова разница между мудрым человеком и дураком?

– Не сомневаюсь, что ты скажешь мне. – Провалов знал, как заметить человека, занимающегося демагогическими разглагольствованиями за полквартала, а этот приближался к нему с включённой красной мигалкой на крыше.

– Разница между мудрым человеком и дураком заключается в значительности совершаемых ими ошибок. Не следует доверять дураку ничего важного. – Водка заставляет меня говорить слишком красноречиво, – подумал Райли. – Но мудрому человеку это можно поручить, потому что у дурака нет возможности натворить что-то поистине глупое, тогда как у мудрого человека такая возможность есть. Понимаешь, Олег, рядовой солдат не может проиграть битву, а вот генерал может. Генералы ведь умные люди, не правда ли? Нужно быть очень умным, чтобы стать врачом, но врачи тоже всего лишь люди. Человеку свойственно ошибаться, это заложено в его природе, так что мозги и подготовка не имеют абсолютно никакого значения. Я делаю ошибки. Ты делаешь ошибки. – Райли снова торжественно поднял свой стакан. – То же самое относится и к товарищу Суворову. – Его подведёт пенис, – подумал Райли. – Если ему нравится играть с проститутками, пенис неизбежно выдаст его. Такова жизнь, братец. – Райли знал, что Суворов не будет первым, кого подведёт собственный член. По всей вероятности, не будет он и последним.

* * *

– Ну, у тебя все получилось? – спросила Минг.

– Гм? – отозвался Номури. Это было странно. Ему казалось, что она должна переживать сейчас сладостные воспоминания, его рука все ещё обнимала её, и они курили обычную после секса сигарету.

– Я сделала со своим компьютером всё, что ты хотел. Это получилось?

– Я не уверен. – Номури лихорадочно пытался найти ответ. – Ещё не успел проверить.

– Ты обманываешь меня! – со смехом ответила Минг. – Я уже думала об этом. Ты сделал из меня шпионку! – хихикнула девушка.

– Я сделал – что?

– Ты хочешь получить доступ к моему компьютеру, чтобы читать все мои записи, верно?

– А тебе не всё равно? – Он уже задавал один раз этот вопрос и получил ответ, которого ожидал. Может быть, и сейчас это повторится? Нет никаких сомнений, что она не поверила в его выдуманную историю. Ну и что, в этом нет ничего удивительного. Если бы она не была умной девушкой, то её польза как агента глубокого проникновения равнялась бы нулю. Но теперь она знает… Насколько сильны у неё патриотические чувства? Правильно ли он прочитал её характер? Его поразило, что нагое тело рядом с ним не стало напряжённым. Номури поздравил себя с тем, что овладел ещё одним уроком в мастерстве двуличия.

Секунда на размышление, потом она ответила:

– Нет.

Номури попытался выдохнуть воздух, находившийся у него в лёгких, без слишком очевидного облегчения.

– Тогда тебе не надо думать ни о чём. С этого момента ты ничего не будешь делать.

– За исключением этого? – снова хихикнула она.

– Полагаю, до тех пор, пока я доставляю тебе удовольствие!

– Хозяин колбаски!

– Ха?

– Твоя колбаска доставляет мне огромное удовольствие, – объяснила Минг, положив голову на его грудь.

«Этого, – подумал Честер Номури, – пока достаточно».

Глава 16

Плавка золота

Пётр Петрович Гоголь верил своим глазам, но только потому, что видел, как грохочет бронетанковый корпус Красной армии в Западной Украине и Польше, когда он был совсем молодым. Гусеничные машины были теперь гораздо больше танков, и они ломали деревья, которые ещё уцелели после взрывных работ сапёров. Короткое лето не позволяло заниматься такими мелочами, как рубка деревьев и прокладка дорог, как принято на изнеженном Западе. Поисковая группа обнаружила месторождение золота, источник золотой пыли, с необычайной лёгкостью, и теперь гражданские и военные инженеры прокладывали путь к месторождению, прорубая просеку через тундру и лесные заросли, сбрасывая тонны гравия на просеку, которая когда-нибудь может превратиться в широкую мощёную дорогу. Впрочем, строительство дорог в таком климате с резкими колебаниями температуры представляло собой немалую проблему. По дорогам доставят тяжёлое шахтное оборудование и строительные материалы для жилых домов, в которых будут жить рабочие в том месте, которое раньше было «его» лесом. Гоголю сказали, что шахту назовут его именем. Единственным его ответом на такую честь был плевок себе под ноги.

Кроме того, они забрали почти все золотые волчьи шкуры, расплатившись, правда, очень щедро.

Главное, что он получил от них и что ему сразу понравилось, была новая винтовка – австрийский «штайер» с американским стволом «Винчестер Магнум» калибра 0,338 и цейссовским оптическим прицелом. Мощная винтовка позволяла легко справиться со всеми зверями, обитающими в округе. Она была совершенно новой – Гоголь потратил только пятнадцать патронов, чтобы пристрелять её. Воронёная сталь ствола выглядела безупречной, а приклад из орехового дерева так и сиял своей полированной чистотой.

Сколько немцев мог бы я убить из такой винтовки! – подумал Гоголь. – И сколько медведей и волков смогу добыть теперь.

Они хотели, чтобы он покинул свою реку и свои леса. Ему обещали недели на пляжах в Сочи, комфортабельную квартиру в любом городе страны. Гоголь фыркнул. Он что, какой-то городской гомик? Нет, он привык жить в лесу, привык жить в горах. Здесь его боятся волки и медведи, и даже тигры подальше к югу слышали, наверно, о нем. Это его земля. И, говоря по правде, он не знает, как жить иначе, да и слишком стар, чтобы переучиваться. То, что другие называют удобствами, вызывает у него раздражение. А когда придёт время умирать, он хочет умереть в лесу, и пусть волки или медведи устроят пир над его телом. Это только справедливо. В конце концов, он убил и содрал шкуры со многих зверей, так что они имели право сожрать его тело.