Медведь и Дракон

Клэнси Том

Ни один из этих двух членов Политбюро, равно как и никто другой из их коллег, не задумывались над ближайшими объективными реалиями. Они были убеждены в своей правоте, как священник убеждён в истинности своей религии. Они даже игнорировали совершенно очевидный факт, что процветание, пришедшее в КНР, было результатом деятельности капиталистических предприятий, существование которых получило одобрение предыдущих правителей страны, причём часто несмотря на громкие протесты и крикливые возражения других политических деятелей в ранге министров. Последние удовлетворились тем, что лишили всякого политического влияния людей, обогащающих их страну. Они не сомневались в том, что так будет вечно и что эти бизнесмены и промышленники удовлетворятся тем, что получили возможность

делать деньги и жить в относительной роскоши, тогда как сами они, политические теоретики, будут и дальше управлять страной. В конце концов, оружие и солдаты в их руках. А власть по-прежнему вырастает из дула винтовки. [39]

39

Намёк на известное высказывание Мао: «Винтовка рождает власть». – (Прим. пер.)

– Ты уверен? – спросил Фанг Ган.

– Да, мой друг, совершенно уверен. Ведь мы были «хорошими» в отношениях с янки, разве не так? Мы не потрясали оружием, не угрожали тайваньским бандитам последнее время, верно?

– А как быть с американскими жалобами в области торговли?

– Да разве они разбираются в бизнесе? – высокомерно спросил Чанг. – Мы продаём им наши товары из-за их высокого качества и низких цен. И мы производим закупки таким же образом. Да, я признаю, что компания «Боинг» производит хорошие самолёты, но и производимые в Европе аэробусы ничем не хуже, а ведь европейцы относятся к нам лучше, их политика по отношению к нам гораздо лояльнее. Америка произносит громкие слова и требует, чтобы мы открыли для их товаров наши внутренние рынки. Мы идём им навстречу и выполняем их пожелания – разумеется, медленно и постепенно. Нам нужно сохранять валюту, которой они так любезно обеспечивают нас, и тратить её на закупку товаров, являющихся важными для нашей страны. Далее, мы расширим производство автомобилей и вторгнемся на их автомобильный рынок, как это сделали когда-то японцы. Через пять лет, Фанг, мы будет забирать у Америки ещё десять миллиардов долларов в год – и это, мой друг, очень консервативная оценка.

– Ты так считаешь?

Выразительный кивок.

– Да! Мы не совершим ту ошибку, которую совершили японцы в начале продвижения на американский рынок, когда они пытались продавать маленькие безобразные автомобили. Мы уже ищем американских дизайнеров, которые помогут нам выпускать автомобили, эстетически приемлемые для белых дьяволов.

– Ну, если ты так считаешь.

– Когда у нас появятся деньги для укрепления наших Вооружённых сил, мы станем ведущей мировой державой во всех отношениях. Наша промышленность будет самой развитой в мире. Что касается военной мощи, мы встанем в центре мира.

– Боюсь, что твои планы излишне амбициозны, – осторожно заметил Фанг. – В любом случае понадобится больше лет для их осуществления, чем осталось у нас с тобой, но какое наследство мы оставим стране, если направим её по ошибочному пути?

– О какой ошибке ты говоришь, Фанг? – спросил Чанг. – Неужели ты сомневаешься в наших идеях?

Всегда этот вопрос, – подумал Фанг с внутренним вздохом.

– Я помню, когда Денг сказал: «Не важно, какого цвета кошка – чёрная или белая, лишь бы ловила мышей». На что Мао ответил, побелев от ярости: «какой император говорил это?»

– Но ведь это имеет значение, мой старый друг, и ты хорошо это знаешь.

– Что верно, то верно, – согласился Фанг с покорным кивком. Он не хотел спорить так поздно вечером, и к тому же у него болела голова. Возраст сделал Чанга более упрямым идеологически, чем он был в молодости, и не уменьшил его имперских амбиций. Фанг снова вздохнул. Ему хотелось уйти от этого вопроса. Не стоило ссориться из-за него.

Впрочем, он ещё раз поднимет этот вопрос, чтобы прикрыть свою политическую задницу.

– Что, если они не согласятся? – спросил наконец Фанг.

– Что?

– Я имею в виду, а вдруг они не пойдут нам навстречу? Что, если американцы поднимут скандал по вопросу торговли?

– Никакого скандала не будет, – заверил Чанг своего старого друга.

– Но если всё-таки откажутся идти на мировую? Как мы поступим в этом случае? У нас отработаны варианты?

– О, я полагаю, что мы можем наказать их одной рукой и пойти на примирение рукопожатием другой. Мы откажемся от некоторых закупок в Америке и затем пошлём заявку на покупку других предметов. У нас это получалось уже много раз, – заверил своего гостя Чанг. – Поведение президента Райана предсказуемо. Нам всего лишь нужно держать новости под контролем. Мы не дадим ему ничего, что он мог бы использовать против нас.

Фанг и Чанг продолжили свою беседу, начав обсуждать другие вопросы. Наконец они расстались, первый вернулся в свой кабинет и продиктовал заметки Минг, которая тут же внесла их в компьютер. Министр подумал, а не стоит ли ему пригласить девушку к себе в квартиру, но потом передумал. Несмотря на то что она стала заметно привлекательнее за последние недели и он не раз замечал её задумчивую улыбку, когда она сидела за компьютером в комнате перед его кабинетом, он вспомнил, что позади трудный и продолжительный день и он слишком устал, хотя объятия Минг всегда приносили ему удовольствие. Министр Фанг даже не подозревал, что продиктованные им заметки окажутся в Вашингтоне меньше чем через три часа.

* * *

– Что ты думаешь об этом, Джордж?

– Джек, – начал «Торговец», – скажи мне, что это за чертовщина и каким образом она оказалась здесь?

– Джордж, это внутренний меморандум – ну, до некоторой степени, – поступивший к нам из недр правительства Китайской Народной Республики. Как мы его получили, тебе не надо – повторяю, не надо – знать.

Документ отмыли – даже отскребли – лучше, чем доходы мафии. Все имена изменили, равно как синтаксис и предложения, чтобы замаскировать форму разговора. Считали – надеялись, будет более подходящим термином, – что даже участники разговора не узнают свои собственные слова. Однако смысл и содержание сохранили в неприкосновенности, даже улучшили, по сути дела, поскольку нюансы мандаринского наречия были полностью переведены на английский с американскими идиомами. Это было самым трудным. Вообще-то языки не переводятся с одного на другой с лёгкостью и простотой. Значение слов – это одно. Скрытый смысл выражений – совершенно другое, и они не могут переводиться параллельно с одного языка на другой. Лингвисты, работающие в разведывательных агентствах, были одними из лучших в стране. Эти люди регулярно читали поэзию, а иногда публиковали в журналах статьи под своими именами, для того чтобы поддерживать контакт и передавать свои знания – и любовь – по отношению к выбранному ими языку другим переводчикам, мыслящим таким же образом.

В результате получались отличные переводы, – подумал Райан, хотя он всегда относился к ним с осторожностью.

– Эти ублюдки! Они говорят о том, как бы получше нас объегорить. – Несмотря на своё огромное состояние, Джордж Уинстон сохранил жаргон простого работяги.

– Джордж, это бизнес, здесь ничего личного, – попытался успокоить его президент.

Министр финансов поднял голову от своей папки.

– Джек, когда я руководил «Коламбус Групп», мне приходилось относиться ко всем моим инвесторам как к членам семьи, понимаешь? Их деньги были такими же важными для меня, как и мои собственные. В этом заключалось моё профессиональное обязательство как советника по инвестициям.

Джек кивнул.

– Именно поэтому я предложил тебе занять пост министра финансов в моем кабинете. Ты честный.

– Хорошо, но теперь я стал министром финансов. Это означает, что каждый гражданин нашей страны является членом моей семьи, а эти китайские ублюдки собираются ограбить мою страну – всех этих людей вон там, – министр Уинстон указал в сторону окон с толстыми стёклами Овального кабинета, – тех людей, которые верят нам и полагаются на то, что мы будем поддерживать экономику в хорошем состоянии.