Шрифт:
Глава I
ЛУСА
Луса во все глаза смотрела на медвежонка гризли. Он был почти вдвое крупнее ее, и не случайно во время драки, когда этот злобный забияка прижал Лусу к земле, она мысленно распрощалась с жизнью. Но теперь Луса глядела на него без всякого страха. Красный свет заходящего солнца, просачиваясь сквозь листву деревьев, бросал ржавые
Перед ней был пропавший медвежонок Оки!
«Я могла бы до самой смерти искать его, и все равно бы не нашла. Значит, это чудо? Или это духи привели меня к нему?»
Токло свирепо посмотрел на Лусу и прорычал:
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Я… Я тебя искала, — смущенно ответила Луса. — Я ушла из Медвежатника и проделала огромный путь…
— Чего-чего? — ощерился Токло. — Что еще за медвежатник такой?
— Это такое место, где живут медведи, — пояснила Луса, чувствуя себя гораздо увереннее на знакомой территории. — Черные медведи, вроде меня, гризли и еще огромные белые медведи. Плосколицые кормят нас и лечат, если мы вдруг заболеем, а другие плосколицые приходят на нас посмотреть. А за оградой живут всякие другие звери, — подумав, прибавила она. — Тигры, фламинго, и еще животные с длинным болтающимися носом…
Токло презрительно фыркнул.
— Ты жила с другими зверями? — недоверчиво проворчал он. — Тебя кормили плосколицые? Какая же ты после этого медведица? Настоящие медведи до такого не опускаются!
В животе у Лусы все оборвалось — она видела, что Токло жутко рассердился, но понимала, что еще раз драться с ним не сможет. И еще она дала Оке слово, что передаст ее последние слова этому медвежонку.
— Плосколицые привезли твою мать в Медвежатник. Она… она там умерла. — Луса благоразумно решила, что не стоит еще больше злить Токло рассказом о том, что его мать настолько обезумела от тоски по своим детям, что бросилась на одного из плосколицых… — Перед смертью она передала мне послание для тебя. Она сказала…
Но Токло резко повернулся к Лусе спиной.
— Мне неинтересно, что она сказала!
Ничего не понимая, Луса засеменила за ним следом.
— Но я обещала…
— А я сказал, что не хочу этого слышать! Не желаю ничего знать об этой медведице. Она меня бросила. Она хотела, чтобы я умер! Она не моямама! — Он вразвалку пошел прочь, громко шурша лапами по опавшей листве, и остановился под кривой елью.
— Она очень сожалела, — еле слышно прошептала Луса.
Наверное, Токло не услышал этих слов. Во всяком случае, он грубо буркнул, не поворачивая головы:
— Катись обратно в свой Медвежатник!
Луса ошарашенно моргнула. Она рисковала жизнью, чтобы разыскать этого Токло и передать ему последние слова его матери! Она ожидала, что Токло будет ей благодарен. Втайне Луса даже мечтала, что они станут друзьями, и она больше никогда не будет одна.
Почему же все случилось не так? Чем она так его рассердила?
Луса не могла вернуться в Медвежатник. Дикий мир оказался гораздо больше, страшнее и непонятнее, чем она думала. И все-таки он был гораздо интереснее Медвежатника. Познав свободную жизнь, она и думать не хотела о возвращении в тесную конуру, где три чахлых деревца заменяли лес, а несколько камней изображали гору. Но что сделает Токло, если она не уйдет?
Луса крепко стиснула зубы, чтобы не заплакать. Нельзя показывать свой страх!
Луса повернулась к другому бурому медвежонку, который все это время с жадным интересом смотрел на нее, не говоря ни слова. Склонив голову набок, она вспомнила, что заметила его еще до стычки с Токло.
Так, но с чего же все началось? Она погналась за кроликом, правильно? Ворчание голодного желудка напомнило Лусе о том, что она просто умирает от голода. Но сейчас это было не важно. Важно было то, что она погналась за кроликом, а этот кролик превратился в медвежонка!
Мама никогда не рассказывала Лусе о кроликах, которые могут превращаться в медведей или в других зверей. И вообще, кто сидит перед ней — кролик или медведь? А вдруг он сейчас опять превратится? Луса подозрительно уставилась на медвежонка, ожидая, что у него на макушке вот-вот появятся длинные уши.
Бурый медвежонок встал и подошел к ней. Он был меньше ростом, чем Токло, и глаза его показались Лусе добрыми и любопытными.
— Меня зовут Уджурак. А ты Луса, да?
Луса кивнула.
— А ты… ты медведь или кролик? — осторожно спросила она.
Уджурак дернул плечом, так что блестящая волна прокатилась по его лоснящейся бурой шерстке.
— Не знаю, — признался он. — Вообще-то я могу много кем быть. Лососем, например. Или орлом. И даже детенышем плосколицых.
Луса оцепенела. Он может быть плосколицым? Но каким именно? Плосколицые плосколицым рознь. Есть безобидные ротозеи из Зверинца или кормильцы из Медвежатника, но есть и грозные враги, которые кричат и лязгают железной палкой!
— Какая охота быть плосколицым? — буркнула она.
— Вообще-то я никогда заранее не хочу никем быть, — ответил Уджурак. — Только медведем. Но это происходит само собой. — Он повернул голову и посмотрел на Токло. — Я пытаюсь справляться с этим, но пока у меня не очень получается.
— Значит, ты все-таки медведь? — Луса вытянула шею и внимательно осмотрела медвежонка. Уши у него были что ни на есть медвежьи — маленькие и круглые, ничем не похожие на кроличьи.
— Наверное, — кивнул Уджурак и прибавил: — Надеюсь.
Луса огляделась по сторонам. Деревья здесь росли очень часто, так что ягодных кустиков было совсем мало, но кругом не пахло ни плосколицыми, ни собаками.
— Это территория Токло? — робко спросила она.
Этот сердитый медвежонок гризли выглядел таким здоровым и свирепым, что вполне мог, как большой, оставить отметины своих когтей на дереве и защищать свои угодья от непрошенных гостей!
— Нет, мы просто путешествуем, — ответил Уджурак, и в глубине его глаз зажегся какой-то далекий желтый огонек. — Мы ищем место, где души медведей танцуют в небе.