Медвежье озеро
Шрифт:
Она хотела было отправиться на поиски воды, но подумав, схватила с земли остатки гуся. На костях еще оставалось немного мяса, а кто знает, когда ей удастся снова раздобыть еду? Волоча обглоданную тушку, она побрела по чавкающей грязи на соблазнительный запах воды. По дороге Каллик снова почувствовала на себе чей-то взгляд, но на этот раз даже головы не повернула. Сколько ни оборачивайся, все равно ничего не заметишь!
Наконец, она различила впереди заросли камыша, скрывавшие небольшое озерцо, ослепительно сверкавшее под солнцем. Бросив
Напившись, Каллик обернулась к своему гусю и приготовилась обглодать остатки мяса. Но когда она опустила морду, то успела заметить краем глаза какое-то движение сбоку. Каллик вскинула голову. Из куста, росшего неподалеку от воды, блестели два настороженных глаза. Вот ветки зашевелились, и из них выбрался тот самый тощий песец, у которого несколько дней назад Каллик отняла добычу. Она узнала его по надорванному уху.
— Ага, это опять ты! — воскликнула Каллик. — Так это ты следишь за мной, да?
У нее даже в животе потеплело от облегчения при мысли о том, что таинственный преследователь, вот уже несколько дней шедший за ней по пятам, оказался хилым песцом, не представляющим никакой опасности даже для медвежонка.
Склонив голову набок, Каллик изучала песца. Он был тощий, как она сама, его ребра и тазовые кости угрожающе выпирали из-под пыльной шерсти. Песец был голодный и одинокий — совсем как Каллик. Интересно, он тоже тоскует от своего одиночества или нет? Сейчас шерсть песца была рыжевато-бурой, но Каллик уже знала, что потом он сменит ее на белую. Наверное, тогда песец тоже отправится на лед, ведь иначе его ослепительно-белая шубка будет слишком заметна на фоне голой бурой земли.
Не сводя голодных глаз с гуся, песец сделал пару пугливых шажков в сторону Каллик. Она вдруг вспомнила, как обозлилась и расстроилась, когда большие медведи отогнали ее от еды, и как ее мама Ниса всегда была готова поделиться добычей с другими.
— Вообще-то я в долгу перед тобой, — пробормотала Каллик и отошла в сторону от обглоданной тушки.
Несколько мгновений песец недоверчиво смотрел на нее, словно ожидая, что хитрая медведица бросится на него, едва он посмеет приблизиться. Но голод был сильнее страха. Внезапно решившись, он рванулся вперед, схватил гуся и помчался прочь в кусты.
Когда он ушел, Каллик вдруг стало грустно и одиноко. После смерти Нанук этот странный песец был ее единственным спутником. Интересно, пойдет ли он за ней после того, как она отплатила ему за отнятую дичь?
— Пусть будет безопасным твой путь, — прошептала Каллик. — Надеюсь, нам обоим повезет с дичью, даже если мы с тобой уже не будем угощать друг друга.
Потом Каллик развернулась и побрела вперед, впервые за много дней чувствуя себя спокойно и радостно. Она наелась и напилась, она была сыта и путешествовала в компании живого зверька, пусть его и нельзя было назвать другом. Но самое главное, теперь она знала,
Она идет за запахом белых медведей.
Глава VIII
ЛУСА
Луса семенила рядом с Уджураком. Солнце уже высоко залезло на небо, яркий свет плясал на поверхности воды, отбрасывая рыжие отсветы на бурые шкуры гризли. Медвежата брели вдоль течения реки, продираясь сквозь кустарник и заросли травы в нескольких медведях от Каменной Тропы, чтобы не привлекать к себе внимание огнезверей.
Луса подавила зевок. Ночи были такие короткие, что она совсем не успевала выспаться. И еще она постоянно была усталой и голодной. Внезапно ей захотелось вернуться в Медвежатник, но ведь он был так далеко отсюда… Все равно не дойдешь, так зачем попусту сердце рвать?
«Правильно ли я сделала, что убежала оттуда? Токло даже слышать не хочет о том, что я должна ему сказать. Может, он прав, и черным медведям не по пути с гризли?»
— Видишь вот эту траву? — прервал ее размышления Уджурак. Он показал ушами на высокое растение с длинными темными листьями и желтыми цветочками. — Оно отлично залечивает раны и царапины. Когда плосколицый выстрелил в меня из своей смертельной палки, Токло нашел такое растение, и мне сразу стало лучше.
Подбежав поближе, Луса обнюхала траву. От нее исходил острый горьковатый запах.
— Это можно есть? — с надеждой спросила она.
Но Уджурак только весело заурчал.
— Нет, нужно просто разжевать листья и намазать рану получившейся кашицей. А так она невкусная.
— Жаль. Я так есть хочу, — вздохнула Луса. — Откуда ты знаешь, какие растения целебные, а какие просто съедобные? — поинтересовалась она.
Уджурак замер, глядя куда-то вдаль.
— Не помню, — ответил он, пожав плечами. — Наверное, мама когда-то меня научила.
— А где ты жил со своей мамой? — спросила Луса. — Вы были одни или жили с другими медведями?
— Не знаю, — мотнул головой Уджурак и указал еще на одно растение. — Вот это можно есть, хотя это и не настоящая медвежья еда.
Листья этого растения на свету слегка отливали голубым, а росло они большими густыми кустами. Луса подозрительно обнюхала ближайший кустик, потом оторвала пару листиков и осторожно разжевала. Листья приятно похрустывали на зубах, но на вкус оказались совершенно пресными и водянистыми.
— Фу, — скривилась Луса. — Ягоды гораздо вкуснее!
— Нужно поесть, — сказал Уджурак, откусывая лист. — Это даст нам сил идти дальше.
Нехотя Луса пожевала еще немного. Жалкие листочки нисколько не утолили ее голода, а сухие стебли застревали в зубах.
«Нужно как можно скорее найти еду получше!» — подумала она.
Токло даже не подошел к кустам, а сразу направился к росшему неподалеку дереву и принялся обнюхивать корни. Луса решила, что он поедает насекомых, но ничего не спросила.