Медвежья услада
Шрифт:
Арктика была идеальным местом для нас – суровые погодные условия отпугивали людей. И те единицы, кто разделял эти земли с нами – племена эскимосов-инуитов, – были кротки и послушны.
Из рода в род их дети перенимали в сказках и легендах предупреждение о том, что нельзя уходить вглубь суровой Арктики.
Потому что те, кто уходил, уже не возвращался.
Шли года, десятилетия, столетия, и люди создавали свои селения вдали от нас, уже не пытаясь нарушить законы, важность которых
Но у нас не было права на ошибку.
Из столетия в столетие, из года в год мы стояли на страже, даже если не видели поблизости людей вот уже много веков.
Всего пять семей из рода Полярных Берсерков с честью и гордостью несли эту службу.
Мой отец был стражем, как и мой дед.
И я знал, что, когда придет время, мой сын и внук тоже будут стражами.
В своем человеческом обличии я был двухметровым мужчиной с мощной грудью, широкими плечами, светлыми волосами и голубыми глазами.
Но на страже границ я ходил в облике полярного медведя.
Так было проще охотиться и скрываться от случайных глаз.
Мы заступали на смену ровно на неделю.
День и ночь, ровно семь дней мы должны были оставаться у Великих ледяных врат и осматривать границы вдоль них, пропуская мимо только малочисленных зверей.
И не было ничего необычного с того момента, как я пришел сюда впервые, до тех пор, пока я не ощутил ее…
…человеческую девушку.
Люди говорят, что есть рай.
И он высоко над Северным сиянием.
Что это место, где нет холода и вечно цветут цветы.
А я вдохнул в себя тонкий аромат ее тела и понял, что рай там, где она.
В моем ледяном мире ароматы были подобны благословению.
И ощутить что-то помимо кусающего мороза, медвежьей шерсти, рыбьего жира, крови или запаха дыма из деревни за много тысяч километров от меня было сродни удару в солнечное сплетение!
Тонкий, хрупкий, сладкий аромат этой девушки оглушил меня и почти сбил с лап.
Я замер и повернул медвежью морду, следуя за ним, словно обезумевший, когда не понимал, что сам иду к ней.
Иду и не ведаю, для чего делаю это.
Я нашел ее вдалеке от границы, которую нельзя было переходить, хотя нужно было признаться, что она была первой за последнее столетие, кто подобрался настолько близко.
Не местная.
Иначе я бы нашел ее задолго до этого дня.
Облаченная в белоснежный комбинезон, девушка почти сливалась со снегом, что запорошил вековые льды, но я видел ее отчетливо и жадно рассматривал своими звериными хищными глазами.
Я вбирал ее в себя.
Дышал полной грудью и никак не мог надышаться, замечая черные пряди волос, выглядывающие из-под шапки и накинутого капюшона, и удивительные зеленые глаза.
Она
Как она попала сюда?
Что заставило ее остаться и не бояться лютой природы, где было в избытке только два цвета – белый и голубой?
Она была настолько не похожей на всех человеческих девушек, что я видел до этого, что не сразу понял, что сам вышел на равнину, где она сможет увидеть меня.
Настоящего.
В обличии белого медведя.
Но сначала она не видела.
Не ощущала своими человеческими инстинктами, что я подкрадываюсь к ней, впервые столкнувшись с чувствами такой немыслимой силы, что сам не смог противостоять им.
Меня влекло к ней.
Тянуло всем существом.
Затмевало разум и скручивало волю в узел.
Я не мог сопротивляться этой жажде, которая нахлынула на меня лавиной и похоронила под собой логику, здравый смысл, мои обязанности и долг перед родом.
Она наблюдала в бинокль за белыми медведями.
А я наблюдал за ней, пока все мои инстинкты истинного зверя встали на дыбы и вопили о том, что нужно уходить.
Чтобы не пойти к ней.
Потому что это единственное, что я хотел прямо сейчас.
Я ходил за ней по ледяной равнине несколько часов, блаженно улавливая каждую сочную эмоцию. Каждый завораживающе сладкий выдох, который вылетал белесым паром из-под высокого ворота, закрывающего половину лица девушки.
Я ходил за ней словно пес, опомнившись, лишь когда ощутил поблизости еще людей.
Группу мужчин. Возбужденных. Взволнованных. И вооруженных.
Они быстро двигались на снегоходах и жаждали крови.
Охотники.
Браконьеры.
Но ведь дела людей нас не касаются, верно?..
Я повторял это себе как заклинание, способное привести меня в чувство.
Но ничего не получалось.
Даже отвернулся и попытался уйти обратно к ледяной арке, которую оставил, что было само по себе непозволительно.
Но тут же шкурой ощутил ее взгляд. На себе.
Настолько остро и волнительно, что шерсть на холке просто встала дыбом.
Девушка видела меня.
Смотрела в бинокль, и ее трепет я ощутил даже на расстоянии нескольких километров, неожиданно задохнувшись от ее эмоций, что потекли по моим венам огненным потоком.
Какая же сладкая она была!
Какая чистая в том, что чувствовала!
Она опьяняла собой.
Порабощала.
Делала меня не похожим на самого себя.
Я смог заставить отойти себя ровно настолько, чтобы она не могла меня больше видеть. Потому что ощутил, как заколотилось ее сердце при виде меня.