Медвежья волхва
Шрифт:
Вельдчонок поднял взгляд — да какой уж он теперь вельдчонок — глянул хмуро поначалу, а там признал Медведя тоже. Стряхнул с лопаты талый комок снега и прислонил её к стене.
— Здрав будь, Медведь! — улыбнулся, подошёл в несколько шагов. Да этот двор небольшой одним прыжком преодолеть можно.
Они пожали друг другу запястья. Медведь всё смотрел в лицо Рогла — и словно прошлое своё вдруг так ясно увидел, точно случилось всё вчера.
— Спасибо, — сказал. И добавил, когда вельд непонимающе
Рогл усмехнулся.
— Она ждёт тебя каждый день.
Больше ничего говорить не стал — пошёл прочь со двора: видно, к жене своей, которая, стало быть, недавно как раз разродилась. А Медведь в сени шагнул — и понял вдруг, откуда был присущ запах особенный коже Веданы, который он вдыхал жадно в мгновения их близости. Отсюда: трав и дерева. И сбитня яблочного — точно.
Ведана вздрогнула от тихого скрипа двери. Неужто Рогл забыл что-то? Думала, ушёл уже. Обернулась — и вдохнуть забыла. Медведь вошёл в избу чуть боком — проход для него казался узковат. Содрал с головы шапку, озираясь — и Ведана покачнулась даже, сбитая с ног его видом.
— Здравствуй, — он улыбнулся, проходя дальше, опуская шаги уверенные на ступеньки всхода.
— Здравствуй, Медведь, — Ведана вцепилась в него жадным взглядом. И найти боялась следы увечья, но он был как будто совсем таким, как раньше. Не зря Лерх свой хлеб при князе ест.
Тёмные глаза старосты с любопытством осматривали хоромину её тесноватую: одной много ли надо? И даже неловко становилось за то, что изба её так для него мала. Он словно всю её от стены до стены заполнил: после его-то, срубленной для большой семьи.
— Я сразу, как в себя пришёл, за тобой ехать хотел, — усмехнулся Медведь, останавливаясь напротив. Забрал из рук её горшок, который она хотела на печь поставить, да забыла. Убрал на стол и взял ладони в свои. — Только встать не смог. И ещё луну после почти не ходил. Только Лерх один меня на ноги и поставил.
Ведана замотала головой: так горько было слушать. Что она вынуждена была ради спокойствия его уехать в тот миг, как была ему нужнее всего.
— Прости. Я должна была.
— Тебя выгнали. Я знаю, — он провёл большими пальцами по её щекам. — А мне после даже страшно было к миртам собираться.
— Почему же? — Ведана вновь на него взгляд подняла — и утонула будто бы. Не выбраться никак из этих омутов тёплых: смотреть бы на него всегда.
— Думал, может, замуж вышла уже, пока я хвораю.
Она рассмеялась тихо, медленно скользя ладонями по широким запястьям.
— Кому я тут в жёнах нужна: с дитём от другого мужчины под сердцем? Миртам свою бы кровь не застаивать. А вовсе чужая им без надобности.
Медведь сжал её плечи и встряхнул чуть: чтобы перестала
— Мой, — не спросил. Только мысль в голове собственной утвердил.
Она кивнула, отчего-то заливаясь краской до самых ушей. Но Медведь поймал её лицо в ладони и тут же прижался губами к губам. Толкнулся в глубь языком, вмиг овладевая всеми мыслями и телом, что затрепетало и словно отяжелело от его ласки. Ведана повисла на его плечах, отвечая со всем пылом, что рвался из груди самой. Медведь ласково гладил её талию, спину и живот, будто сам прочувствовать хотел, найти в лоне её ту жизнь, что уже крепла в нём — Ведана же давно ощущала её возрастающую силу. Силу древней крови, что излилась из самого Хозяина леса.
— Учить будешь меня? — шепнул Медведь, едва поцелуй разрывая.
— Волхвы будут, — она засмеялась, сгребая его за ворот. — И всё будет хорошо.
Снова потянула его к себе, стаскивая с плеч свиту. И касалась его повсюду, раздевая — не хотела терпеть. Не хотела даже вечера дожидаться.
— Не наврежу? — задыхаясь в собственном вожделении, спросил Медведь.
Задрал понёву вместе с рубахой Веданы до бёдер, огладил, чуть царапая кожу мозолями.
— Он кровь от твоей крови... Не навредишь, — поспешила она его уверить.
Откинулась спиной на крепкую Божью ладонь, зная, что она простит то, что свершится на ней. Обхватила любимого лодыжками, принимая так полно, как могла. Он брал её осторожно, едва сдерживая жаркое нетерпение. Да всё ж боялся, видно. Сминал мягко отяжелевшую и разбухшую уже грудь, чуть сдавливая пальцами особо чувствительные теперь вершинки. Гладил разгорячённые бёдра и скользил внутри так невыносимо сладостно и тесно. И Ведана содрогалась мелко от этих невероятно ярких ощущений. Будто тело её перерождалось, принимая теперь того, кто в ней остался своей частицей — и снова целым становилось. Раскрывалось, как бутон, подставляясь под тепло и свет единственного Ока, что ему нужно.
— Ты поменялась, — улыбнулся Медведь ей в губы, склонившись.
— Поменяюсь ещё больше, — шепнула Ведана, ловя его рот своим. — И я рада, что ты это увидишь.
И Медведь остался в её избе — теперь ему придётся задержаться здесь, чтобы познать мудрость Велеса, уроки миртов, которые знали о нём больше, чем он сам. Они провели первую ночь вместе. Первую из всех после возвращения в Верхнюю Мелинку, когда Ведана чувствовала себя снова живой.
Теперь всё будет хорошо. Всё на своём месте. Ведана долго искала его — и кто знал, кто сказать мог, где доведётся найти. И жизнь прошлая будто отмерла за ненадобностью. Другая будет: рядом с мужчиной, которого она, сама того не ведая, ждала всё это время.