Мефодий Буслаев: другой путь

Ddos Аноним

–  Даф...
–  он придумал это имя, но был уверен, что оно правильное.

Калейдоскоп взрывается красками, и уже ничего не получается рассмотреть в мельтешении зеркал.

Золотоволосый мальчик идет по улице. Его одежда стала немного лучше - он начал подрабатывать в ближайших лавках. Подметать, мыть посуду - но это давало ему безопасное время вне дома, и он чувствовал себя лучше. Он вышел из комнаты всего месяц назад, но будто разучился говорить - его глаза почти всегда полузакрыты. Он всматривается

внутрь себя, но ничего не находит.

–  Ну что за лохушка!
–  он слышит уверенный мальчишеский голос.
–  Эй, ты нахрена из дома выползла?

Девочка восьми лет тщетно пытается управиться с тяжелой коляской. Она решила съездить за продуктами - в доме закончились яйца, а ей хотелось порадовать бабушку вкусной яичницей. Она только училась готовить, но была уверена, что получается у нее хорошо. Скат для колясок у подъезда давно не чинили, да и не хватает ей сил заехать вверх - и коляска застревает на середине пути. Она слышит гогот странных парней, сидевших на скамейке, но не понимает, чем он вызван.

На коляску обрушивается удар, и она слетает на ступеньки. Но ей не жалко себя - механизм падает на пару ступенек вниз, и девочку захлестывает отчаяние. Ей уже не подняться вверх - три ступеньки кажутся непреодолимыми. На глазах выступают злые слезы.

Парень, толкнувший коляску, падает на землю - Мефодий бьет по паху со всей силы, слегка разбежавшись, вкладывая корпус и буквально вколачивая колено. Висок второго сталкивается с тяжелым портфелем, а на горло наступает нога, слегка сдавливая его. Стычка заняла меньше нескольких мгновений - мальчик давно уже перестал тратить время на разговоры в таких ситуациях.

С тихим металлическим звоном коляска становится на колеса, и въезжает на пред-подъездную площадку. Мальчик осторожно берет девочку на руки, перекладывая в коляску - ему тяжело, но он показывает это только коротким выдохом.

–  Какая квартира?
–  первые слова после почти месячного перерыва царапают горло, и выходят хриплыми.

–  Сорок вторая, - девочка еще не отошла от произошедшего, но говорит четко.

Мальчик кивает, и открывает дверь подъезда ключом, найденным в коляске. Они поднимаются на четвертый этаж в лифте, и только когда они наконец поднимаются, тишину разбавляют слова.

–  Ирка.
–  девочка смущена, но хочет представиться. Это первый мальчик, с которым она разговаривает наедине.

–  Мефодий.
–  эти слова дались уже легче.

Он смотрел на смуглую девчонку, не способную пошевелить ногами, и чувствовал странное сродство. Вот уже почти месяц как он не слышал звуков флейты, и искал, чем заполнить внезапную пустоту.

Вскоре он забудет ее звук, и запретит себе даже вспоминать ее. Слишком много боли станут приносить воспоминания.

Калейдоскоп раскрылся окончательно и схлопнулся в единую точку.

Девятьсот девяносто девятая плита. Бесконечное пространство из света и тьмы, на границе которых повис спящий беловолосый мужчина. Его изумрудные глаза смотрели куда-то вдаль, рассеянно, но внимательно. На нем не было ни дарха, ни крыльев.

Я смотрел на него со смесью страха и понимания. Только сейчас я осознал, на кого он был похож.

Кводнон. Величайший из стражей света, своим падением создавший мрак. Страж, что трижды тщетно пытался войти в Храм Вечного Ристалища. Страж, чей меч я ношу уже почти месяц. Страж, пластина с крыльев которого стала частью рукояти. Тонкие черты такого знакомого лица... Которое я видел в зеркале. Он - это я, прибавивший пять лет возраста. Только глаза были изумрудными, а не голубыми, а волосы - белоснежными, а не золотыми.

–  Вы похожи, - я услышал женский голос. Голос, который запретил себе вспоминать.

Девушка почти не изменилась - только прибавилось света во взгляде. За ее спиной сияли огромные белые крылья, и она парила высоко над линией раздела сред, на которой зависли мы с Кводноном.

–  Разве он не должен был отправиться в ад?
–  он - создатель мрака. Странно было видеть его здесь.

Девушка покачала головой, и опустилась рядом со мной. Ее взгляд, упавший на Кводнона, был полон странной грусти.

–  Он раскаялся. В последний миг, но понял, что натворил... И подставил дарх под удары златокрылых. Сам. Добровольно.
–  она вздохнула.
–  Не совсем обычное, но все-таки самопожертвование, - вот как... Чего-то подобного я и ожидал. Не могли восемь обычных златокрылых победить владыку мрака.
–  Как и все стражи, он был сотворен без эйдоса - и его вторым шансом стало перерождение.

Как ни странно, но это не вызвало у меня удивления. Я будто бы был готов к этому.

–  Значит, я...
–  мой голос был странно пуст.

Девушка кивнула.

–  Тот, каким бы он был, родившись еще раз. Начав с чистого листа.
–  Дафна покачала головой и посмотрела на меня.
–  Меф, от того, как ты пройдешь свой путь, зависит его приговор. Ты - его последний путь к спасению.

И победе света. Вот и встал на место последний кусочек мазайки. Если Люцифер вернется обратно к свету - его падение потеряет свой смысл. Мрак лишится последней опоры, держащий его под собой, и погибнет, как идея.

–  Понятно, - я вздохнул, и коснулся рукой щеки Даф. Она была бархатной на ощупь.
–  Пожалуйста... Будь со мной.

Я заставил себя забыть все, что касалось ее - девушки, спасшей меня в тяжелейшее время, когда грязь появилась впервые, и чуть не захлестнула меня. Забыть, потому что даже воспоминания о ней причиняли сильнейшую боль. Я ведь был даже не уверен, существует ли она на самом деле, или просто выверт моей свихнувшейся психики, нашедшей путь к спасению - пусть даже это создание воображаемой девушки.

–  Буду, - девушка улыбнулась.
–  Всегда была, Меф. Я ведь твой страж-хранитель, верно?

Я вздохнул. Я и не рассчитывал на другой ответ - но продолжал надеяться.