Мэгги Глазки-Денежки

Эллисон Харлан

Костнер кивнул и сунул в щель первый серебряный доллар. Потянул рукоятку. Барабаны закрутились с таким неистовством, какого Костнер и представить себе не мог, и все вдруг с воем понеслось по наклонной, когда в животе

у него вспыхнул живой огонь, когда голова закачалась на тщедушной шее, когда плоть по ту сторону глаз оказалась мгновенно выжжена. Раздался страшный вопль - вопль измученного металла, вопль курьерского поезда, рвущего воздух в своем стремительном полете, вопль сотен зверьков, которых варварски потрошат и раздирают в клочья, вопль нестерпимой боли, вопль ночных ветров, что в ярости сносят верхушки нагромождений лавы. А потом пронзительный вой - безумный голос выл, выл и кричал, улетая прочь, прочь туда, к слепящему свету в конце тоннеля...

Свободна! Свободна! Рай или ад - все едино! Свободна! "

Вопль души, вырвавшейся из вечной тюрьмы, джинна, выпущенного из мрачной бутылки. И в это самое мгновение туманного и беззвучного небытия Костнер увидел, как барабаны замерли, и успел в последний раз засечь результат:

Раз, два, три. Три голубых глаза.

Но получить по чекам ему уже было не суждено.

Толпа взревела в один голос, когда Костнер стал клониться набок и рухнул лицом вниз. Окончательное одиночество...

Босса убрали. Нежелательное соседство. Слишком многих раздражало само его присутствие в казино. Тогда его сняли. И отправили фирме-изготовителю с недвусмысленным предписанием пустить автомат в переплавку.

Пока Босс не попал в руки мастера-литейщика, который уже собирался запустить машину в плавильню, никто так и не удосужился обратить внимание на зафиксированный в окошечках результат последней игры.

– Глянь-ка - ну и дела!
– крикнул мастер своему подручному, указывая на три стеклянных окошечка.

– Да-а. Первый раз такое вижу, - согласился подручный.
– Три глаза. Видать, старая бандура.

– Точно. Всех этих игр теперь и не упомнишь, заметил мастер, краном опуская игральный автомат на ленту конвейера, ведущего в плавильню.

– Ха, три глаза. Бывает же. Три карих глаза.
– Он рванул рубильник - и лента повезла Босса в ванну расплавленного металла - в ревущий ад печи.

Три карих глаза.

Три карих глаза, что выглядели такими усталыми. Такими загнанными. Такими обманутыми. Всех этих игр теперь и не упомнишь.