Мегрэ и труп молодой женщины
Шрифт:
— Немного в другой последовательности.
— Давай дальше.
— Предпочитаю отвечать на вопросы.
— Спросила, есть ли для нее письмо?
Альберт кивнул головой.
— Где оно было?
Бармен медленно повернулся и показал место между двумя бутылками, которые были не в ходу. Там стояло несколько конвертов, адресованных посетителям бара.
— Здесь.
— Отдал ей письмо?
— После того, как показала удостоверение личности.
— Зачем?
— Так было приказано.
— Кто
— Тот тип.
Он делал паузу перед каждым ответом, а в промежутках старался предугадать следующий вопрос, и это было заметно.
— Джимми?
— Да.
— Ты знаешь его фамилию?
— Нет. В барах к людям редко обращаются по фамилии. — Особенно в таких.
Брюссель… Я посоветовал ему, чтобы ехал из Парижа в Сен-Дени, потом через Компьень и…
— Это все?
— Да. Где-то за час, до того, как пришла эта малютка, он снова начал о Брюсселе. В этот раз хотел узнать, какой там лучший отель. Я ответит, что сам всегда останавливаюсь в «Паласе», напротив Северного вокзала.
— Во сколько ты рассказал об этом Лоньону?
— Около часа. С ним дело не шло так быстро, как с месье. Я тогда еще обслуживал посетителей.
— У тебя есть расписание поездов?
— Если вы интересуетесь поездами до Брюсселя, то нет проблем. Инспектор спустился вниз, чтобы позвонить на вокзал. Ночью уже не было поездов. Первый отходил в пять тридцать утра.
— Он сказал тебе, что собирается ехать?
— Он не обязан был мне ничего говорить.
— Как ты думаешь, что он делал до пяти утра?
— А что бы вы делали?
Мегрэ задумался. Оба иностранца жили где-то поблизости и оба захаживали в бар Пиквика.
— Думаешь, Лоньон обошел все близлежащие отели?
— Кажется, это месье проводит следствие, разве нет? Почему я должен отвечать за то, что наделал Растяпа?
— Жанвье, спустись вниз и позвони в Брюссель. Спроси в «Паласе» не остановился ли у них Лоньон. Должен был появиться там около половины десятого. Может быть, все еще ждет там американца с его машиной.
Пока инспектор звонил, Мегрэ сидел молча. Альберт, считая разговор законченным, принялся доедать свой завтрак.
Мегрэ не тронул второй бокал, но доел все оливки. Сидел, уставившись в глубину бара, смотрел на стоящие ровно стулья, на спускающиеся вниз ступеньки. Казалось, он видит их всех. Всех, кто был здесь в понедельник вечером, когда в голубом платье и бархатной пелеринке, с вышитой серебром сумочкой в руке, появилась в дверях Луиза.
На лбу у него появилась глубокая складка. Пару раз он было открывал рот, чтобы что-то сказать, и оба раза передумывал.
Прошло минут десять Бармен имел достаточно времени, чтобы закончить завтрак, смести со столика крошки хлеба и допить кофе. Затем он взял сомнительной чистоты тряпку и принялся стирать пыль со стоящих на полке бутылок В это время появился Жанвье.
— Лоньон у телефона, патрон. Поговорите с ним.
— Это лишнее. Скажи ему, чтобы возвращался.
Жанвье заколебался. Он не верил своим ушам. Он смотрел на комиссара, словно спрашивал: «А вы хорошо подумали, патрон?» Потом привычка подчиняться Мегрэ все-таки взяла верх и, повернувшись на каблуках, он бросил.
— Ладно.
Альберт будто не слушал, о чем они говорят, но лицо его окаменело. Он отрешенно перетирал бутылки и, хотя стоял спиной к комиссару, отлично видел его лицо в зеркальце между полками
Когда Жанвье вернулся, Мегрэ спросил его:
— Ну как, протестовал?
— Начал было что-то доказывать, но не закончил и смирился: «Если это приказ.»
Мегрэ слез со стула, запахнул пальто.
— Собирайся, Альберт, — коротко сказал он.
— Что?
— Я сказал: собирайся. Поедем на набережную Орфевр, Бармен, казалось, не понимал:
— Я не могу оставить бар…
— Неужели у тебя нет ключа?
— Чего месье от меня хочет? Я рассказал все, что знаю.
— Хочешь, чтобы тебя повели силой?
— Иду. Но…
Всю дорогу он молча сидел один на заднем сиденье. Смотрел прямо перед собой, как человек, который старается что-то понять, но не может. Жанвье тоже молчал. Мегрэ попыхивал трубкой.
— Вылезай.
Комиссар приказал ему идти вперед. Идя за ним, спросил помощника:
— Сколько сейчас в Вашингтоне?
— Должно быть, восемь.
— Закажи разговор. Пока соединят, будет около девяти. Свяжись с ФБР. Если Кларк на месте, пусть его пригласят. Я хотел бы с ним поговорить.
Комиссар медленно снял пальто и шляпу.
— Раздевайся.
— Месье может объяснить мне, в чем дело?
— Сколько времени ты провел здесь, когда мы беседовали о золотых слитках?
Альберту не пришлось долго вспоминать:
— Четыре часа.
— Утром во вторник ты ничего не приметил в газетах?
— Фотографию девушки.
— Там была еще одна фотография — трех пройдох, которых называли дыроколами. Признались в три часа ночи. А сидели в этой комнате долго — тридцать часов.
Мегрэ сел и начал раскладывать на столе свои трубки, будто хотел выбрать лучшую.
— А ты раскололся через четыре часа. Мне-то все равно. Нас тут много, мы можем меняться. И времени у нас сколько угодно. Он набрал номер пивной «Дофин».
— Это Мегрэ. Не могли бы вы прислать бутерброды и пива. На сколько человек?..
Мегрэ вспомнил, что Жанвье тоже не завтракал.
— На двоих. Да, сейчас. Ладно, четыре светлого.
Закурив трубку, Мегрэ подошел к окну и стал наблюдать за машинами и пешеходами на мосту Сен-Мишель.