Мегрэ ищет голову
Шрифт:
— Но он вернулся?
— Не помню.
— Вы долго были тогда в бистро?
— Порядочно.
— А именно?
— Больше двух часов. Точно не могу сказать.
— Что же вы делали?
— Выпил немного вина и разговаривал.
— С посетителями?
— Больше всего с Алиной.
Он покраснел, когда у него вырвалось это имя, и поспешил объяснить:
— Я смотрю на нее как на друга. Мы очень давно знакомы.
— Сколько лет?
— Больше десяти.
— Уже больше десяти лет вы приходите сюда каждый день?
— Почти
— Главным образом в отсутствие мужа?
На этот раз он не ответил и удрученно опустил голову.
— Вы ее любовник?
— Кто вам сказал?
— Не важно. Это правда?
Вместо ответа он тревожно спросил:
— Что вы с ней сделали?
Мегрэ ответил откровенно:
— В настоящий момент она у судебного следователя.
— Зачем?
— Чтобы ответить на некоторые вопросы относительно исчезновения ее мужа. Разве вы не читали газет?
Дьедонне Пап молчал, погруженный в размышления. Мегрэ позвал:
— Мере, возьми у него отпечатки пальцев.
Пап добросовестно выполнил несложную процедуру; пальцы его не дрожали.
— Сравни.
— С чем?
— С теми двумя отпечатками.
Когда Мере ушел, Дьедонне Пап тихо сказал укоризненным тоном:
— Если это для того, чтобы узнать, ходил ли я на кухню, надо было просто спросить у меня. Я часто бывал там.
— Вы ходили туда в прошлую субботу?
— Я там приготовил себе чашку кофе.
— Вы ничего не знаете об исчезновении Омера Каласа?
Пап все еще был погружен в размышления, как человек, который колеблется, прежде чем принять важное решение.
— Вы не знаете, что он убит, а его тело, разрубленное на части, брошено в канал?
Ни Жюдель, ни Мегрэ не ожидали того, что произошло. Человек медленно перевел взгляд на комиссара, как будто изучая его лицо, и произнес наконец все тем же тихим голосом:
— Мне нечего сказать.
И тогда Мегрэ неожиданно спросил:
— Это вы убили Каласа?
И Дьедонне Пап повторил, покачав головой:
— Мне нечего сказать.
Глава 7
Кот г-жи Калас
Мегрэ приступил к десерту, когда до него дошло, что жена наблюдает за ним с чуть насмешливой материнской улыбкой. Он сделал вид, что ничего не замечает, и уткнулся носом в тарелку. Проглотив несколько ложек взбитых сливок, он поднял глаза.
— У меня пятно на носу? — проворчал он.
— Нет.
— Тогда почему ты смеешься?
— Я не смеюсь. Я улыбаюсь.
— Довольно ехидно… Что во мне смешного?
— Ничего смешного, Жюль.
По имени она его называла только в минуту душевной растроганности.
— Тогда в чем дело?
— Ты отдаешь себе отчет, что не сказал ни слова с тех пор, как сел за стол?
Нет, он не отдавал себе в этом отчета.
— Можешь ты сказать, что сейчас ел?
Он ответил нарочито ворчливым тоном:
— Бараньи почки.
— А до этого?
— Суп.
— С чем?
— Не помню. Кажется, с овощами.
— Это все из-за той женщины ты так мучаешься?
Обычно г-жа Мегрэ знала о делах мужа только из газет.
— Ты считаешь, что она не убивала?
Он передернул плечами, как бы желая избавиться от навязчивой мысли:
— Я ничего не знаю.
— Наверное, его убил Дьедонне Пап, а она была сообщницей?
Ему хотелось ответить, что это не имеет никакого значения. В самом деле, ему было совершенно безразлично, кто убил. Главное — понять. А он не только все еще не понимал, но, напротив, чем больше знакомился с участниками этой истории, тем больше запутывался. Поэтому он и отправился домой обедать, а не сидел сейчас в кабинете, прикованный к делу: ему хотелось отвлечься, погрузиться в повседневную домашнюю жизнь, чтобы взглянуть потом новыми глазами на главных героев драмы.
Вместо этого он, как сейчас заметила жена, просидел весь обед молча, ни на минуту не переставая думать о г-же Калас, о Папе и об Антуане.
Нечасто приходилось ему чувствовать себя столь далеким от решения вопроса. Точнее, редко когда вопрос стоял перед ним столь необычным образом.
Типов преступлений не так уж много. В общих чертах их можно разделить на несколько больших категорий.
Преступления, совершенные профессиональными преступниками, легко раскрываются полицией. Если, допустим, некий тип из банды корсиканцев пристукнул в каком-то баре представителя банды марсельцев, то для набережной Орфевр это чисто математическая задача, решение которой не выходит за рамки служебной рутины.
Пусть один или два сбившихся с пути молодчика ограбят хозяйку табачной лавчонки или инкассатора банка — охота за ними тоже имеет свои правила.
В преступлениях на почве чувственных побуждений всегда известно, куда идти и как действовать.
Наконец, когда имеешь дело с преступлением на почве корысти, например из-за наследства, страховки или более сложного плана, цель которого всегда — захват имущества жертвы, тоже чувствуешь себя уверенно, как только выяснишь мотив преступления.
Именно корыстными побуждениями и хотел объяснить дело Каласа следователь Комельо, потому что, по его понятиям, сложная внутренняя жизнь являлась привилегией людей его круга, а не обитателей набережной Вальми.
Дьедонне Пап был любовником г-жи Калас, вот они и избавились от мужа, чтобы разом освободиться и завладеть его деньгами.
— Но они любовники уже целых десять лет, — возражал Мегрэ. — Почему они так долго ждали?
У следователя была своя версия. Калас мог получить крупную сумму, либо любовники ждали благоприятного случая, либо г-жа Калас еще раз поругалась с мужем и решила, что с нее хватит, либо…
— А если мы докажем, что, кроме своего жалкого бистро, Калас не имел денег?
— Остается бистро. Папу надоело работать в фирме «Зенит», и он захотел провести остаток жизни в мягких туфлях, в уюте маленького кафе.