Мегрэ расставляет ловушку
Шрифт:
— Мне легко умереть за своего сына, — четко произнесла мадам Монсин. — Это мой ребенок. Неважно, что он сделал. Меня не волнуют шлюхи, таскающиеся ночью по улицам Монмартра.
— Вы убили Жанин Лоран?
— Я не знаю, как ее звали.
— Вы совершили этой ночью убийство? Поколебавшись, она посмотрела на Монсина и произнесла:
— Да.
— В
Эту деталь Мегрэ просил не печатать.
— Я… Было слишком темно, чтобы…
— Извините! Вы не будете отрицать, что она была убита в пяти шагах от газового рожка.
— Я не обратила внимания.
— И все же вы разрезали одежду…
Вдруг в тишине прозвучал голос Ивонны Монсин, которая спокойно, как ученица в школе, произнесла:
— Платье было голубое.
Она засмеялась и повернулась с видом победительницы к свекрови.
Не она ли, по ее мнению, выиграла эту партию?!
— Да, платье было голубое, — расслабившись, пробормотал Мегрэ.
И это облегчение было таким внезапным, таким сильным, что к глазам его подступили слезы. Слезы усталости?
— Закончи, Жанвье, — буркнул он, поднявшись.
Мать замкнулась в себе, сразу постарев лет на десять, как будто у нее отняли цель жизни.
Мегрэ даже не посмотрел на Марселя Монсина, уронившего голову на грудь.
Комиссар молча пробрался сквозь толпу репортеров, столпившихся в коридоре.
— Кто же убийца? Нам что-нибудь скажут?
Комиссар кивнул головой и прошептал:
— Да… Через несколько минут вы все узнаете…
Он устремился через небольшую застекленную дверь к Дворцу правосудия.
Мегрэ пробыл у Комельо около пятнадцати минут. Вернувшись к себе в кабинет, он отдал распоряжения:
— Мать, разумеется, отпустишь. Комельо желает видеть двух других как можно скорее.
— Обоих сразу?
— Да, сначала двоих вместе. Судья сам сообщит обо всем журналистам…
У Мегрэ было желание повидать только одного человека, которого не было ни в кабинете, ни в коридоре уголовной полиции. Он хотел встретиться с профессором Тиссо, чтобы долго говорить с ним, как тогда, в тот вечер, в гостиной Пардона.
Во второй раз Пардон, видимо, не пригласит профессора к себе на ужин. А Мегрэ сейчас был слишком изнурен, чтобы направиться в больницу Святой Анны и ждать, когда профессор его примет.
Комиссар толкнул дверь в кабинет инспекторов. Все находившиеся там вопросительно посмотрели на него.
— Все, ребята, дело закончено…
Он минуту поколебался, обвел взглядом своих сослуживцев и с усталой улыбкой на губах произнес:
— А я отправляюсь спать.
Его сотрудники редко видели улыбающимся своего шефа, даже если ему удавалось выспаться ночью.
— Вы скажите начальнику…
И повернувшись в сторону коридора к журналистам, Мегрэ бросил:
— Пройдите к судье Комельо… Он все вам расскажет…
Тяжело спустившись по лестнице, комиссар остановился внизу и, не спеша набив трубку, раскурил ее.
Один из шоферов предложил ему отвезти его домой, но Мегрэ отказался. Ему хотелось вначале посидеть на террасе пивной «Дофин».
— Кружку пива, комиссар?
Он с иронической улыбкой поднял глаза на хозяина пивной и поправил его:
— Две!
Проспав до шести часов вечера на влажных простынях, не слыша никаких звуков, доносившихся через открытые окна с улицы, он наконец поднялся. Затем прошел с еще заспанными глазами в столовую и объявил жене:
— Сегодня вечером мы идем в кино…
Как всегда, они возьмут друг друга под руку.
Мадам Мегрэ ни о чем не спрашивала его. Она смутно чувствовала, что мысли мужа витали где-то далеко, что ему хотелось снова ощутить присутствие рядом с собой обычных людей, вновь погрузиться в привычную ему жизнь.