Мегрэ у министра
Шрифт:
— Мы — инспектор и я — пойдем расспросить ваших жильцов, — сказал Мегрэ.
— Как вам угодно. Вы увидите, что это все порядочные люди, за исключением разве старухи с четвертого этажа, которая…
Приступая к привычной работе, Мегрэ почувствовал себя более уверенно.
— Перед уходом мы еще зайдем к вам, — предупредил он.
Выходя из комнаты, он не забыл погладить кошку.
— Возьми на себя квартиры слева, — сказал комиссар Лапуэнту, — я займусь квартирами справа. Ты понял, что я ищу? — И добавил дружески: — За работу, старина!
Глава 6
Завтрак
Не успев позвонить в первую дверь, Мегрэ передумал, обернулся к Лапуэнту, который уже протянул руку к кнопке звонка.
— Не хочешь выпить?
— Нет, патрон.
— Ну, тогда начинай. Я через минутку вернусь.
Он мог, конечно, позвонить по телефону и от консьержки — мысль об этом звонке только что пришла ему на ум. Но, во-первых, он предпочитал поговорить без свидетелей, а во-вторых, был не прочь выпить чего-нибудь, стаканчик белого вина, например.
Ему пришлось пройти метров сто, прежде чем он нашел маленькое бистро, где, кроме хозяина, не было ни души.
— Стакан белого вина, — заказал Мегрэ. Затем передумал:
— Пожалуй, лучше перно.
Перно больше подходило к его настроению, погоде и атмосфере этого маленького опрятного бара, где, казалось, никто никогда не бывает. Мегрэ подождал, когда ему подадут, выпил полстакана и направился к телефонной кабинке.
Когда читаешь в газетах отчет о каком-нибудь расследовании, создается впечатление, что полиция идет по прямой дороге и с самого начала знает, куда надо идти. События развиваются логично, точь-в-точь, как в театре действие хорошо скроенной пьесы.
О бесплодной беготне, нудных поисках, которые часто заводят в тупик, о шагах, сделанных наугад, обычно не говорят. Мегрэ не мог назвать ни одного следствия, во время которого в тот или иной момент он не сбился бы со следа.
В это утро у него еще не было времени поинтересоваться Люка, Жанвье и Торрансом, которым он дал накануне задания, сегодня казавшиеся ему не особенно важными.
— Уголовная полиция? Дайте мне Люка. Если его нет на месте, тогда Жанвье.
Вскоре он услышал на другом конце провода голос Люка:
— Это вы, патрон?
— Да. Прежде всего запиши срочное задание. Надо достать фотографию Пикмаля — этого типа из Школы дорог и мостов. В гостинице ее искать бесполезно. Там ее нет. Скорее всего в Школе есть какой-нибудь групповой снимок, какие обычно делаются в конце года. Ребята из отдела экспертизы сумеют извлечь из него то, что надо. Пусть они работают как можно быстрей. Надо, чтобы фото появилось в вечерних газетах. Пусть его также пошлют во все участки. Чтобы ничего не упустить, загляни-ка еще в институт судебно-медицинской экспертизы.
— Понял, патрон
— У тебя есть новости?
— Я нашел Марсель. Ее полное имя Марсель Люке.
Мысленно Мегрэ уже зачеркнул это направление, но не хотел создавать у Люка впечатления, что тот трудился напрасно.
— И что же?
— Она работает корректором в ночной смене в типографии «Круасан». Ни «Молва», ни «Глоб» там не печатаются. О Табаре она слыхала, но с ним незнакома. Маскулена никогда не видела.
— Ты с ней побеседовал?
— Я угостил ее кофе со сливками на Монмартре. Это приличная женщина. Во Флери она влюбилась, а до встречи с ним жила одна. Она и сейчас любит его. За то, что он ее бросил, не сердится, а позови он ее снова, тут же побежит к нему. По ее словам, Флери большой ребенок, который нуждается в опеке и любви. Она уверена, что он способен на мелкое плутовство, но не на настоящую подлость.
— Жанвье рядом?
— Да.
— Передай ему трубку.
Жанвье было нечего сообщить. Он продежурил на улице Вано до полуночи, пока его не сменил Торранс.
— Бланш Ламот вернулась домой около одиннадцати одна, пешком. Поднялась к себе, и через полчаса свет в ее окнах погас.
— Никого с улицы Соссэ поблизости не было?
— Никого. Я могу сосчитать по пальцам всех, кто возвращался из кино или театра.
У Торранса дежурство было еще спокойнее. За всю ночь по улице Вано прошло всего семь человек.
— Свет в ее квартире зажегся в шесть утра. Она рано встает, видимо, чтобы управиться по хозяйству. Вышла она из дому в десять минут девятого и направилась на бульвар Сен-Жермен.
Мегрэ вернулся к стойке, допил перно, и так как оно было очень легкое, выпил еще стаканчик, пока набивал трубку.
Мегрэ вернулся в дом на бульваре Пастера: Лапуэнт звонил уже в третью квартиру, и он тоже принялся за работу.
Опрос людей — иногда очень долгое дело. В этот час в доме были только женщины, занимавшиеся хозяйством. Первым их движением было захлопнуть дверь: они принимали Мегрэ и Лапуэнта за коммивояжеров или за страховых агентов. При слове «полиция» все они вздрагивали.
Им задавали вопросы, но думали они совсем о другом: о супе, стоящем на плите, о ребенке, который играет на полу, о том, что надо бы выключить пылесос, а то он работает вхолостую. Некоторые были смущены, что их застали одетыми по-домашнему, и машинально поправляли волосы.
— Постарайтесь вспомнить утро вторника…
— Вторника, да…
— Не приходилось ли вам в то утро, примерно между десятью и двенадцатью, открывать дверь?
Первой из тех, кого опрашивал Мегрэ, во вторник утром вообще не было дома: она ходила в больницу к сестре, которой сделали операцию. Вторая — молодая женщина с ребенком на руках — без конца путала вторник и среду.
— Я была дома. Я всегда дома по утрам. За покупками я хожу во второй половине дня, когда возвращается муж.
— Вы открывали дверь?
Приходилось терпеливо, методично заставлять их вспоминать, что было во вторник утром. Задай им Мегрэ или Лапуэнт вопрос прямо: «Видели ли вы на лестнице или в лифте постороннего человека, который поднимался на пятый этаж?..» — они тут же ответили бы отрицательно, не дав себе даже труда подумать.
На четвертом этаже Мегрэ нагнал Лапуэнта, так как в его квартирах на третьем никого не оказалось дома.